— что она сама желала его поцелуя при их первой встрече на берегу Эйвона.
Александре никогда так не кружили голову, да она и не позволяла никому с собой такого обращения. И все же, глядя сейчас в глаза Лонстону, она всем сердцем отзывалась на его слова, на его усмешку, на его близость.
Ужасная мысль пришла ей в голову. Ей захотелось, чтобы виконт снова поцеловал ее. Александра поспешно прогнала эту мысль. Не может же она все время с ним целоваться! Нужно просто пококетничать с Лонстоном, чтобы Энтерос оставил свое намерение похитить ее, но, если она позволит Лонстону целовать себя всякий раз, когда они окажутся наедине, хорошенькое у него сложится о ней мнение!
— О чем вы думаете? — прошептал виконт, наклоняясь к ней.
— Ни о чем, — отвечала Александра тоже шепотом. Пальцы его сжали ее руку чуть повыше локтя, и сердце у нее затрепетало.
— Скажите мне… — Он склонился еще ближе. Александра ощущала на виске его горячее дыхание. — Вы думаете о вчерашнем дне или, быть может, о том, что было позапрошлым летом?
— Не напоминайте мне о том, чему не следовало быть, — сказала она, не смея поднять на него глаза. Александра знала, что стоит ей взглянуть на Лонстона — и она снова бросится ему на шею. — И не подстрекайте меня к тому, чего быть не должно.
Лонстон слегка коснулся губами ее виска.
— Я начинаю думать, что вы как раз такая женщина, которой нравится, когда ей напоминают о том, чего не должно было быть.
Почему ей так приятны эти слова? Почему рядом с ним она неизменно забывает, как презирает его?
Нет, так нельзя, внушала себе Александра. Флиртовать с Лонстоном — еще куда ни шло, но нельзя позволять ему целовать себя, а, судя по всему, именно это он и собирался сделать.
Она неохотно попятилась и, приподняв юбки, начала медленно подниматься по ступеням.
— Думаю, нам следует зайти в часовню и посмотреть, нет ли там кого.
— Как вам угодно, — отозвался Лонстон.
— Я уверена, что вчера шум доносился именно оттуда, — добавила она.
Поднявшись на площадку, Александра обернулась, дабы убедиться, что спутник следует за ней, — и в этот миг кто-то сильно толкнул ее в спину. Она с криком пошатнулась и полетела вниз, но стоявший у подножия лестницы Лонстон вовремя подхватил ее.
Девушка была так испугана, что не сопротивлялась и только с трудом выговорила слова благодарности.
— Вас толкнули! — воскликнул он. — Я это ясно видел.
— Да, — задыхаясь, признала она. Зачем Энтерос это сделал?
— Ну, ну, все в порядке. — Лонстон успокаивающе погладил ее по спине. Одной рукой Александра обхватила его шею и не желала отпускать.
— Лонстон, я боюсь, — прошептала она, прижимаясь лицом к его груди. — Я… я видела… привидения, но они никогда не пытались мне вредить.
И притихла, даже не пытаясь высвободиться. Лонстон шептал ей какие-то успокаивающие слова, крепко обнимая за талию. Постепенно сердце у нее в груди перестало бешено стучать, тепло, исходившее от крепких, надежных рук Лонстона, согрело и успокоило ее.
Придя наконец в себя, она попыталась отстраниться, но виконт ей этого не позволил.
— Вы чересчур бледны, если я вас отпущу, вы упадете, — сказал он твердо.
И Александра вновь опустила голову ему на плечо.
— Благодарю вас, — прошептала она, — наверное, вы правы.
Минуту спустя Александра подняла голову. Она хотела лишь осторожно отстраниться, но губы Лонстона оказались слишком близко к ее губам, чтобы она могла осуществить это намерение. Глаза его вспыхнули страстью, и Александра, сама не зная, что делает, потянулась к нему.
— Лонстон, — прошептала девушка. Она жаждала поцелуя, и желание взяло в ней верх над всеми понятиями о скромности и приличиях.
Большего поощрения ему не потребовалось. Губы его приникли к ее губам нежным, чувственным поцелуем, от которого у Александры захватило дух. Рассудок ее замолк, словно его и не было вовсе. Если она и знала, что поступает очень и очень дурно, то отбросила эти слабые укоры совести и погрузилась в полное блаженство. Она не могла ни о чем думать — только чувствовать его нежные поцелуи, так непохожие на то, как он целовал ее прошлый раз, — и силу его объятий.
Так вот что такое любовь, мимолетно подумала Александра. Ей казалось, что легкий ветерок переносит ее с облака на облако. Слабый стон удивления и восторга вырвался у нее, и объятия Лонстона стали теснее. Горячая сладкая волна нахлынула на нее, и Александра, закрыв глаза, целиком отдалась восторгу.
Лорд Брэндрейт вернулся в Роузленд, так и не известив о своем присутствии ни свою дочь, ни лорда Лонстона. Он был настолько поражен видом Александры, целующей виконта — да еще с такой страстью, — что, отказавшись от первого порыва влепить Лонстону пощечину и немедленно увезти своих дочерей из его дома, велел подать коня и стремительно покинул замок. Он хотел поговорить с женой о том, что увидел и что мог означать такой поцелуй. Она знала Александру лучше, чем он, и могла бы предложить, что теперь делать — если вообще что-нибудь следует делать.
Сам маркиз был совершенно озадачен. Почему Лонстон вдруг воспылал нежными чувствами к его благоразумной дочери и почему она с такой готовностью поддалась ему, хотя всем было давно известно, что они на ножах? Уж не влюбилась ли она наконец? Или Лонстон пытался злоупотребить ее неопытностью? Как бы там ни было, маркиз желал узнать мнение жены, прежде чем вмешиваться в эту историю. Главной причиной его колебаний было то, что он сам не раз целовал Эвелину еще до того, как осознал, что любит ее по-настоящему. Совесть не позволяла ему назвать Лонстона распутником только за то, что он целовал его дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79