— спросила Ди слишком спокойным голосом.
Софи зачем — то сжала кулаки. Но она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Вздернув подбородок, она посмотрела на этих двух людей, которые составляли часть ее жизни, и поняла, что сейчас ее свита расстанется с ней навсегда.
— Я не могу выдать Маргарет банковский чек, потому что… потому что в банке у меня нет денег.
— Тогда дай наличными, — пожал плечами Генри, как будто все было так просто.
Но Диндра не произнесла ни слова, и по ее глазам Софи увидела, что она поняла правду,
— Наличных тоже не осталось, не так ли? — спросила она.
— Очень мало. Но скоро они будут, — поспешно заговорила Софи. — Вы не хуже меня знаете, какие нас ожидают суммы.
— Почему ты ничего нам не говорила? — спросила Диндра до жути безразличным голосом. Плечи у Софи поникли.
— Я не знала, как это сделать.
Диндра покачала головой и повернулась к двери. Тогда-то Софи и увидела Грейсона.
Он стоял в дверях и смотрел на нее. Он был таким красивым, и у нее, как всегда, перехватило дыхание.
Она покраснела от смущения. Сколько же еще унижений ей предстоит вынести?
— У вас нет денег? — спросил он заинтересованно. Эти слова прорвали плотину ее страданий.
— Нет! — закричала она. — У меня нет денег, и я не могу оплатить эти счета. А пока я не выступлю в концертном зале, у меня не будет денег, чтобы вернуться в Европу. Да, я совсем запуталась. Вы это хотели услышать?
Он грустно посмотрел на нее.
— Ваши трудности меня вовсе не радуют.
Он вошел в комнату, искусно лавируя между полками и стопками книг.
— Извините нас, — обратился он к Генри и Диндре, — мы с Софи должны обсудить кое-какие вопросы. Ее друзья вышли, и в голове у Софи мелькнула мысль, что сейчас они взбегают вверх по лестнице, чтобы побыстрее сложить вещи. Но она не стала задумываться над этим, потому что Грейсон подошел к письменному столу и занялся счетами, целая пачка которых лежала на раскрытой бухгалтерской книге.
— Что вы делаете? — осведомилась она.
— Хочу определить сумму долга.
— Это мои счета, так же как и «Белый лебедь».
— Он не долго будет вашим, если вы не сможете оплачивать эти счета.
— Я их оплачу!
— Когда?
— Как только мне заплатят за концерт.
Он посмотрел на накладные.
— Вы не успеете. — Он взял бухгалтерскую книгу и захлопнул ее, так что счета оказались внутри. — Утром я этим займусь.
У нее точно гора с плеч свалилась — и это ощущение было унизительно.
— Я отдам вам деньги. Все до единого пенни. За оплату счетов. За этот дом. — Она нашла ручку и бумагу и написала несколько слов. — Вот. Контракт, по которому я обещаю вернуть вам каждый цент.
Он медленно взял контракт, глядя на Софи, а потом посмотрел на написанное.
— Вам не кажется, что у вас хватает уже контрактов на настоящее время?
Ее щеки вспыхнули. А Грейсон скомкал листочек и швырнул его в корзину для бумаг.
— Считайте, что это выплата той суммы, которую я вам задолжал.
Она склонила голову набок, охваченная смущением и болью, в чем ей совсем не хотелось признаваться.
— Что это за долг?
— Деньги за те корзины, что вы мне присылали.
Если бы он ударил ее, он не мог бы причинить ей большей боли.
— Я посылала их не для того, чтобы вы со мной расплачивались, — проговорила она пересохшими губами.
— Не важно для чего вы их посылали. Важно, что подсылали. Теперь у меня есть способ отплатить вам. Так что давайте считать, что я вернул вам долг.
Наверное, он считает, что на этом он поставил точку. И говорить больше не о чем, и так все ясно.
Гнев накатывал на нее, точно волны.
— Вы говорите так, чтобы меня наказать.
— Наказать — за что?
— За Найлза. Но я прекрасно могу сделать это и сама, — заявила она, с отвращением ощущая горький привкус на языке. — Вы не можете простить мне, что я оказалась не девственницей. Но вы же сами признались, что вы тоже не девственник.
Глаза у него сузились.
— Может быть, вы и выставили тогда Меган, но разве всех женщин вы выставляли, Грейсон?
Лицо у него побагровело.
— Ну так как же? — не унималась она.
— Нет, — выдавил он.
— Тогда почему же вам можно, а мне нельзя?
— Потому что я мужчина!
Эти слова сверкнули в комнате и опустились между ними.
— И это значит, что вам можно?
— Да. Нет. Господи, ну я не знаю! Мужчины — это другое дело.
— Почему?
Он провел рукой по волосам.
— Вы задаете слишком много вопросов, Софи. Вы хотите изменить общепринятые взгляды, чтобы подогнать их под себя. Но ведь вы не можете переделать мир.
Она покачала головой. Возмущение ее утихло, и она могла, только рассмеяться и тем выразить свое отчаяние.
— Я всегда считала вас храбрецом, который боролся с несправедливостью собственного отца и защищал неуклюжую, маленькую девочку, которую все считали странной. Вот что я больше всего в вас любила. Вашу храбрость.
Челюсти его сжались.
— Я знала, что вы превратились в благопристойного джентльмена, став членом общества, которое отвергло меня. Я поняла это, когда приехала в Бостон, чтобы явиться на прием в честь дня рождения моего отца. До того у меня оставалась крохотная надежда, что если я преуспею, если докажу, что я талантлива, вы примете меня — только за то, что я стала такой. Если вы не смогли — кто же тогда сможет? — Она склонила голову набок и посмотрела на него. — Наверное, эта искорка надежды еще жила во мне — до тех пор, пока я не увидела выражение ваших глаз, когда вы поняли, что я не девственница.
— Не нужно во всем обвинять меня, Софи. Именно вы хотели разорвать нашу помолвку. И вас ничто не интересовало, кроме «Белого лебедя». Я просто дал вам то, что вы хотели.
— Нет, Грейсон. Это я дала вам то, что хотели вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93