И мне нужен был кто-то…
Она беспомощно посмотрела на него, не зная, как ему все объяснить.
— Мне нужен был кто-то, на кого я могла бы опереться, — продолжала она. — Кто дал бы мне понять, что дорожит мной. Бывают в жизни периоды, когда любому из нас может потребоваться участие и помощь.
Она тяжело вздохнула.
— Я думаю, что с Софи то же самое, — произнесла она. — Она была одинока и очень напугана. Мое сердце плачет о молодой девушке, на которую обрушилась смерть матери, а ее отец в это время увлекся молодой сиделкой. Когда я оказалась в такой ситуации, я обратилась к Ричарду. Но Софи поступила иначе — она убежала. — Эммелайн покачала головой. — Малышка Софи. Как она тебя обожала! Ты помнишь тот вечер, когда это чудовище Меган включила говорящую машину со словами Софи?
Грейсон нахмурился.
Эммелайн посмотрела на сына с грустью.
— Я помню этот вечер. Все дети собрались вокруг граммофона, а их родители были в гостиной. Но я все слышала, и я запомнила ее слова. Она любила тебя. Мне всегда казалось, что любовь эта была для нее мучительной. И я никогда не могла понять, почему при такой любви, когда ей понадобилось на кого-то опереться, она не пошла к тебе, а предпочла уехать.
Эти слова удивили его. Они вошли в его возмущение как нож.
«Ах, но ведь я знаю, где вы живете!»
Слова Софи. Она ведь пошла к нему.
Она пошла к нему, потому что нуждалась в нем. Он понял это наконец и застонал от боли, пронзившей его сердце.
Она потеряла мать и почти потеряла отца. Она пошла к нему, но увидела его с Меган. И поэтому она бросилась к тому единственному в ее жизни, что могло ее утешить. К музыке. Поздно вечером, одна в концертном зале. И Найлз Прескотт нашел ее там.
Софи нуждалась в нем, а он предал ее, хотя и не знал об этом. Когда Найлз Прескотт нашел ее в тот вечер, он не просто взял ее девственность он еще и отдал ее дебют другой. Он лишил ее невинности, — и он лишил ее уверенности в себе.
Грейсон вспомнил те первые месяцы в мансарде, когда он чувствовал себя покинутым и брошенным на произвол судьбы. Но у него были корзинки, присылаемые Софи, и ее слова, и он мог согреваться ими, пока не нашел свой путь.
В это мгновение он понял, что тогда Софи потеряла себя, потеряла веру в то, что она чего-то стоит. Ни невинности у нее больше не было — того, что, как учат матери, девушка должна обязательно принести своему мужу. Ни таланта — того единственного, что, как учила ее мать, имеет значение в мире, считавшем ее странным гадким утенком. И ей не к кому было обратиться, кроме как к чужим людям, которые ничего от нее не ждали. Убежав, она дала себе шанс начать все сначала. С чистого листа. Стать другой, не той девочкой, которая, по ее мнению, потерпела такое сокрушительное поражение,
И он осознал в это мгновение, что она вовсе не добровольно отбросила свою прежнюю жизнь. Эту жизнь у нее отобрали.
И в это же самое короткое мгновение он почувствовал, что свободен — от своего прошлого и от прошлого Софи. Не важно, что Брэдфорд никогда не будет доволен его поступками. Ему, Грейсону, следует, как всегда, делать все, что в его силах. В этом-то и состоит честь.
— …Но это мы оставили позади, — продолжала Эммелайн, хотя Грейсон давно не слушал ее. — У всех у нас есть прошлое, сынок, и прошлое не должно стоять на дороге у будущего.
Внезапно Грейсон крепко обнял мать.
— Мама, я люблю вас. — Эммелайн очень удивилась.
— Да что же я такого сказала?
— Ничего — и все. — Как выразилась недавно Софи. — Я все потом объясню. А сейчас мне нужно найти Софи.
Довольно она уже страдала. Больше он не позволит ей страдать от того, что его снова нет рядом с ней, когда она в нем так нуждается. Софи, которая спасла его. Софи, которая всегда была готова помочь ему.
А теперь он поможет ей.
Он поможет ей снова обрести веру в себя. Он покажет ей, что есть на свете кто-то, кому она дорога — такая, как она есть.
Софи стояла, глядя на хаос, царящий в ее так называемой музыкальной комнате. Она улыбнулась бы, потому что состояние комнаты полностью соответствовало состоянию, в котором оказалась ее жизнь, — если бы она была способна на какие-то эмоции.
Диндра, Маргарет и Генри устроили вокруг нее отчаянную возню. Но она выключила их из своего сознания. Концерт начнется через час, а она все еще в халате. Волосы были причесаны, макияж превосходен, но на большее у нее уже не было сил.
Она не слышала, как отворилась входная дверь, она не слышала, как в холле раздались быстрые шаги, пока не почувствовала, что кто-то стоит рядом с ней.
— Софи, вы опоздаете.
Голос Грейсона окутал ее, и, сделав над собой усилие, она повернулась и посмотрела на него. Высокого, красивого. Того, кто был ее героем с тех пор, как она себя помнит. Того, в ком заключалось все, что ей было нужно в этой жизни. Того, кто сказал, что она его возненавидит. Господи, за что ей такие муки?
— Ну же, Софи, — ласково проговорил он. — Пойдемте наверх, вам нужно одеться.
Она вздрогнула, когда его сильные пальцы взяли ее за руку.
— Вам предстоит выступить на концерте.
— Нет. — Она отодвинулась. — Я не могу.
— Конечно, можете, дорогая моя. — Она рассердилась.
— Не называйте меня так! Я вам не дорогая! И я не гожусь для того, чтобы давать концерты!
Он взял ее за плечи и властно повернул к себе.
— Вполне годитесь. Я слышал, как вы играете.
— И еще вы прочли те ужасные вещи обо мне и знаете, какие я даю представления. Я только и делаю, что шокирую публику и возбуждаю их низменные инстинкты. Я сделала карьеру на своей необузданности. — Она сердито смахнула непрошеные слезы. — Но сегодня я хочу все сделать как нужно. Сегодня я хочу играть Баха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93