– А что потом?– Они пришли к Скалистым горам с востока…У нее прервалось дыхание: его пальцы легонько погладили ей горло и стали ласкать бешено пульсирующую жилку.–…а может быть, с запада… Я не знаю… Я не могу…Рено расстегнул первую пуговицу ее рубашки.–…не могу вспомнить, с какой стороны они… они…За первой пуговицей последовала вторая, затем третья.– Что они нашли? – тихо спросил Рено, распахивая рубашку. – Золото?Ева уронила журнал и схватилась за полы рубашки. Было слишком поздно. Руки Рено гладили ее голую кожу, обещая телу в будущем так много наслаждения.– Не сразу… Они нашли… Они нашли…Ева издала негромкий вскрик, когда ее грудь мгновенно откликнулась на ласку его ладоней.– Стоп, – простонала Ева.Но даже она сама не могла решить, было ли это адресовано Рено или самой себе. Затвердевшие девичьи соски чувственно вздрагивали под рукой Рено.– Удовольствие, не страх, – выдохнул он ей в затылок. – Мы сгорим дотла у этой горы, gata. Сгорим под покровом этой ночи.Ева выскользнула из объятий Рено, едва не упав на землю, когда вырывалась из его настойчивых рук.– Нет!В первое мгновение Ева думала, что Рено снова усадит ее к себе на колени. Он сделал судорожный выдох, выражая досаду.– Все равно, gata. Если я буду продолжать эти игры, я в конце концов возьму тебя. Сейчас я не хочу, чтобы ты вошла как любовница в дом моей сестры.Пальцы Евы, застегивавшие жакет, дрожали не от страсти, а от гнева.– Этого можешь не бояться! – бросила она.– Что ты имеешь в виду?– Я не стану твоей любовницей.Веки Рено дрогнули, когда он уловил горечь в ее голосе, но он лишь сказал:– Так быстро отказываешься от своего слова?Ева вскинула голову, и глаза ее сверкнули, как огоньки.– Я согласилась с тем, что ты можешь пытаться соблазнить меня. Но я не гарантировала тебе успеха.– О, я добьюсь успеха, – произнес он медленно. – И ты будешь помогать мне в этом на каждом шагу нашего пути. Это будет самая веселая и приятная выплата долга.Рено сверкнул улыбкой, что совершенно вывело Еву из равновесия.– Не рассчитывай на это, громила с ружьем! Ни одна девушка не мечтает о мужчине, который хочет сделать из нее шлюху. 6 Перемена, произошедшая с Рено, когда они въехали в широкую долину, где жили Калеб и Виллоу, поразила Еву. Куда-то девалась настороженность в его глазах и в поведении, он стал мягче и улыбчивей. Раньше Ева считала, что Рено где-то за тридцать, сейчас же она пришла к выводу, что он гораздо моложе и намного менее суров, чем казался с первого взгляда.Уже одной этой метаморфозы с Рено было достаточно, чтобы Еве понравилась долина. Но для этого были и объективные причины. Здесь открывались необъятные просторы, поскольку долина не была зажата вершинами и отрогами гор. Под лучами солнца серебрился ручей, берега которого густо заросли тополями. Вдали, в конце обширной поляны, поднималась величественная гряда остроконечных гор на фоне сапфирового неба.Серо-зеленые живые изгороди, которые разделяли долину на пастбища, казалось, растут здесь всего год или два. Упитанный скот мирно пасся, не беспокоясь при появлении Евы и Рено с вьючными лошадьми. Со стороны ближайшего пастбища гнедой мускулистый жеребец протрубил сбор и галопом помчался к визитерам, подняв, словно знамя, хвост.Когда жеребец приблизился, Белоногий беспокойно задвигал ушами и ускорил шаг. Кобыла Рено оставалась совершенно спокойной. Более того, она подняла голову и приветствовала гнедого тихим ржанием.– Не в этот год, Любимица, – сказал, улыбаясь, Рено, останавливая танцующую лошадь. – Ты самая лучшая лошадь для езды по пустыне. Отложи роман с Измаилом до тех пор, пока я не найду испанское золото.Любимица, негодуя, жевала удила, храпела и даже делала слабые попытки сбросить седока. Рено только засмеялся.Затем он направил Любимицу галопом в сторону большого деревянного дома, из которого вышла женщина в белой блузке и пышной зеленой юбке.– Мэт? – радостно воскликнула она, глядя на приближающегося всадника. – Это ты?– Это я, Вилли, – ответил Рено.Он остановил кобылу и добавил с серьезным видом:– Если бы это был не я, Кэл уже принял бы меры против нежданный гостей.– Это точно, – сказал Кэл, выходя из дома.– Команчи все еще беспокоят? – спросил Рено, увидев ружье в руках Калеба.Калеб пожал плечами.– Бродяги, команчи, золотоискатели… Даже какие-то аристократы понаехали вскоре после твоего отъезда. Страна становится чертовски многолюдной в летнее время.– Аристократы, говоришь? Небось, Вулф и подумать об этом не мог.– Вулфа и Джесси здесь нет, – сообщила Виллоу. – Они все еще путешествуют. У них медовый месяц.Рено улыбнулся. На месте Вулфа он сделал бы то же самое: взял бы молодую красавицу-жену и провел с ней наедине в дикой глуши много-много дней и недель.– Мы слышали, что они отправились на запад, – продолжала Виллоу, – в район каменных каньонов. Джесси поклялась, что медовый месяц не кончится до тех пор, пока она не увидит все любимые места Вулфа.– Может, я встречу их где-нибудь в Красной Пустыне, – предположил Рено. – А как Рейф? Он уже вернулся?Виллоу покачала головой, отчего солнечные блики заиграли в ее белокурых волосах.– Он все еще ищет проход через каньон, о котором ему сказал Вулф, такой широкий и глубокий, что его может преодолеть только солнце, – объяснила Виллоу.– Какой свежести эти новости?– Прошлой недели, – уточнила Виллоу. – Один бродяга, встречавший его на Рио-Верде, останавливался у нас вчера.– Он приезжал сюда ради стряпни Вилли, – добавил Калеб, скривив губы. – Говорят, ему сказали, что ради ее бисквитов можно и сотню лишних миль проехать.– Черт побери, – пробормотал Рено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87