А кроме того, я чувствую себя в большей безопасности рядом с тобой, а не здесь, скольких бы телохранителей ты ни нанял для моей защиты. Ты и сам знаешь, что я права и буду в большей безопасности, находясь возле тебя.
Он подошел к окну. Один из охранников следил за садом, другой не спускал глаз с улицы перед домом.
– Ладно, – сказал он. – Ты права. Лучше, чтобы ты была рядом со мной.
Она улыбнулась:
– Ты у меня умница.
– Вы, леди, сущее наказание. Впрочем, ты всегда была такой.
До того как он приехал в Лондон, разыскивая ее, она, возможно, обиделась бы на такие слова. Но сейчас она уловила в них оттенок одобрения. И надеялась, что со временем оно перерастет в нечто большее.
– Ты уверен, что нам не следует говорить об этом Чарлзу? Если бы он узнал, то наверняка захотел бы нам помочь.
– Мы уже обсуждали это, Корали. Чарлз достаточно настрадался. Если бы у нас было больше шансов найти мальчика…
У нее перехватило дыхание.
– Я понимаю.
– Ты уверена, что справишься? – спросил он, подходя к ней. – Одному Богу известно, с чем мы можем столкнуться в подобных местах.
– Я должна, Грей.
Он кивнул:
– Ладно. Тогда начнем. Нам предстоит долгий и трудный день.
С Диверсом и Франклином на запятках экипажа они начали разыскивать дававших объявления женщин на мрачных окраинах города от Саутуорка до Тернбулла и Кау-Кросса.
Чтобы найти человека, им часто приходилось расспрашивать соседей. Отыскав нужный дом, они редко входили внутрь. Как только они называли возраст ребенка, женщины отрицательно качали головами.
– Извините, ничем не могу вам помочь, – сказала одна вдова по имени Камминз, когда они появились на пороге ее дома на Бедфорд-стрит. – У нас нет ребенка такого возраста.
Это означало, что отданные ей младенцы не доживали до шестимесячного возраста.
– Не брали ли вы на свое попечение младенца мужского пола, которого мог привезти вам 1 февраля из района Касл-он-Эйвон человек по имени Биггз? Если брали и у вас имеются доказательства этого, вам заплатят сто фунтов.
Женщина с грязными и нечесаными седыми волосами явно заинтересовалась:
– Сто фунтов? Даже если младенец умер?
У Корри в десятый раз за этот день сжалось сердце.
– Да, – сказал Грей. – Если вы докажете, что это именно тот ребенок, которого мы ищем.
– Не я его принимала, но я наведу справки, тогда посмотрим, что удастся узнать.
Грей дал ей карточку со своим адресом:
– Если у вас появится информация, вы сможете найти нас по этому адресу.
И примерно таким был разговор в каждом доме. Они редко входили внутрь. Детей обычно держали наверху. Но Корри и снизу слышала жалобный писк несчастных младенцев и представляла себе их ужасные мучения. Когда они выходили из последнего дома, она разрыдалась.
Они вернулись к экипажу, и Грей помог ей сесть, а потом сел сам.
– На сегодня достаточно. Едем домой, – сказал он.
– У нас есть еще один адрес. Это нам по пути. А вдруг малыш там?
Дом на Голден-лейн оказался ветхой развалюхой с облупившейся краской и едва держащимися на окнах ставнями. Когда они поднимались на крыльцо, полусгнившие половицы страшно заскрипели. Грей шел осторожно, опасаясь, что провалится.
Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем дверь со скрипом открылась и на пороге появилась женщина в домашнем чепце, которая прошамкала беззубым ртом:
– Чего надо?
– Вы миссис Берни? Мы ищем младенца шести месяцев от роду.
В это время заплакал младенец, издавая жалобный писк. Корри насторожилась.
– Здесь только один младенец, но ему нет шести месяцев.
Повторилась та же история. Дети в таких местах просто не жили так долго. Корри едва сдерживала слезы.
– За того, которого мы ищем, назначено вознаграждение, – сказал Грей.
Ребенок снова заплакал, и Корри, не выдержав, раскрыла шире дверь и прошла в дом.
– Эй, постойте! Куда вы?
Но Корри продолжала идти. Она увидела ящик из грубых деревянных досок, который служил младенцу колыбелью. Этот маленький кусочек человеческой плоти лежал голый на дне ящика и даже не был прикрыт одеялом. Хотя ребенку было около двух месяцев, его тельце было настолько истощенным, что он казался еще младше.
– Что это вы себе позволяете? – прошамкала миссис Берни, подходя к ней.
Корри, не обращая на нее никакого внимания, взяла младенца на руки и прижала его к своей груди. Она обвила его руками, пытаясь поделиться своим теплом.
– Это ваш ребенок?
– Я о нем забочусь.
– Вы не заботитесь, а убиваете его, и я не позволю вам это делать.
– Корали, любимая… – начал было говорить, подойдя к ней, Грей.
– Я забираю его, Грей. Я не позволю маленькому бедолаге так страдать.
– Но это не твой ребенок, любимая.
– Это и не ее ребенок. Я не могу оставить его здесь умирать. Младенца не кормили уже несколько дней. – Она прижала к себе тощее тельце, ощущая его слабое дыхание и прикосновение мягких волос к своей щеке. Она поклялась, что не позволит ему умереть.
Грей повернулся к женщине:
– Сколько вы хотите за ребенка?
– Он не продается.
– Сколько?
– Дадите двадцать фунтов – он ваш.
Грей достал из внутреннего кармана портмоне и отсчитал двадцать золотых монет.
– Как его зовут?
– Джонатан. Просто Джонатан – и все.
Грей снял фрак, и Корри закутала младенца в его складки, все еще хранившие тепло тела Грея.
– У вас есть моя карточка, – сказал Грей женщине. – Если появится нужная информация, вам за нее хорошо заплатят.
Они вернулись в экипаж, и как только он тронулся, младенец снова заплакал.
– Ему нужно молоко, – сказала Корри.
– Я нанял кормилицу на тот случай, если мы найдем сына Чарлза. Как только приедем домой, я отправлю за ней кого-нибудь из слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94