— Вы хотите, чтобы я…
— Помогите мне сесть в шлюпку, которая пойдет за последними припасами. Думаю, я сойду за матроса, если переоденусь в мужскую одежду…
— И речи быть не может! Разве я могу оставить вас одну на чужом корабле?
— Можете сопровождать меня, если хотите. Португальцам я объясню, что вы — мой защитник, который помог мне бежать от пиратов.
— Лучше — что я ваш слуга, — хмыкнул Микки. — Это правдоподобнее.
— Как вам будет угодно.
— Вы хоть понимаете, на что идете? — нахмурился кок. — Если нас разоблачат, вам тоже не поздоровится, миледи.
— Окажись на моем месте капитан Мэлфор, он поступил бы так же, — ответила Дженна, вздрогнув от неожиданности: матрос впервые произнес ее титул. — Я не могу допустить, чтобы дети осиротели во второй раз.
— Считайте, что теперь у вас есть расторопный слуга-ирландец, — широко улыбнулся Микки. — Хотел бы я увидеть лицо французишки, когда он поймет, что случилось!
— Мне понадобится мужская одежда. Первый помощник не должен догадаться о моем побеге до возвращения шлюпки, — продолжала молодая женщина, чувствуя облегчение и одновременно нетерпение — скорее бы начать действовать! Она снова стала ощущать, что живет, а не существует.
— Я могу дать вам рубаху и брюки, — предложил кок, испытующе глядя на свою «хозяйку», — но, боюсь, они не очень чистые.
— Ничего страшного. Вы сумеете пронести в шлюпку небольшой мешок с моими вещами?
— Конечно. Скажу, что хочу кое-что обменять на продукты.
— Спасибо, Микки.
— Не благодарите меня, миледи, ведь я обязан жизнью нашему капитану: он подобрал меня в Париже, когда я просто помирал от голоду — никто не хотел нанимать на работу ирландца, — и взял на свой корабль. Как закончим плавание, поеду в Ирландию, может быть, смогу забрать оттуда свою семью.
«Боже, я же ничегошеньки о нем не знаю!» — впервые задумалась Дженна. Микки никогда о себе не рассказывал, но у него наверняка была своя печальная история — ведь не от хорошей же жизни он покинул родные места, оказавшиеся под властью англичан?
Ее сердце наполнилось жалостью и раскаянием: в мире столько горя, почему она этого прежде не замечала? Бедному Микки, наверное, пришлось хлебнуть лиха в прошлой жизни. И вот теперь она попросила его помочь, не задумываясь о том, что, по сути, подбивает его на авантюру, которая закончится неизвестно как.
— Когда окончательно стемнеет, большая часть матросов разойдется с палубы, — продолжал ирландец, не обращая внимания на внезапную нерешительность своей сообщницы. — Ближе к полуночи я принесу вам одежду, и мы уйдем перед сменой впередсмотрящего. Первый помощник будет уже видеть седьмой сон.
Обратная дорога давалась Алексу так тяжело, что он впервые в жизни усомнился в своих силах. Значительная часть пути проходила по каменистой, неровной земле, а потом снова начался густой тропический лес, удушливо жаркий и влажный. Дождь лил, не переставая, и шотландец, с трудом отрывая от себя то и дело наползавших пиявок, часто оскальзывался и падал.
Томас так и не вернулся, и маленькую процессию, направлявшуюся обратно в Виторию, возглавлял молчун с холодным взглядом убийцы. Он шел, не обращая никакого внимания на состояние капитана, и делал привал только тогда, когда капитан падал и не мог подняться даже с помощью Марко. Моряков сопровождал также священник, который должен был закончить сделку, — видимо, где-то в складках рясы он прятал мешочек с оставшейся частью алмазов.
Однако Алекс, грязный, заросший многодневной щетиной, терзаемый болью в раненой ноге, не терял надежды. Его поддерживала мысль о другом мешочке с алмазами, очутившемся в его кармане после того, как он вручил Жоржи Фальо нужную сумму. В этих камнях — будущее его и детей.
«Чертова жара», — досадовал Алекс, ощущая, что с ним происходит что-то неладное: казалось, с каждым шагом воздух вокруг накалялся все сильнее, очень хотелось пить, тогда как самая мысль о еде вызывала отвращение. «Шагай, шагай, — подгонял он себя, — раз-два, раз-два…» Алекс надеялся, что слабость скоро пройдет, но в глубине души знал, что это не так. Боль сделалась совершенно невыносимой, и его охватил ужас: вдруг нога совсем перестанет его слушаться и он не сможет ходить?
Чтобы отвлечься от черных мыслей, он попытался думать о детях, но их сразу заслонил образ Дженны. Приободрившись, Алекс стал вспоминать ее глаза, волосы, тонкую фигуру и постепенно забыл об ужасах окружавшего его леса.
Внезапно ему навстречу из зарослей метнулось что-то длинное, темное — капитан чертыхнулся от неожиданности. В ту же секунду суровый проводник обернулся и быстрым, почти неуловимым движением взмахнул своим мачете — разрубленная на две части змея, извиваясь, упала в каких-нибудь нескольких дюймах от Алекса.
Тот судорожно сглотнул, поглядев на издыхающую тварь, — бандейранте рассказывали, что укус такой змеи мог стоить человеку жизни, — и благодарно кивнул проводнику. Кивнув в ответ, тот двинулся вперед, прорубая дорогу в зарослях, которые, казалось, стали еще гуще за прошедшие полмесяца.
Алекс пришлепнул на щеке москита. Сколько дней осталось идти — три или четыре? Он представил себе зеленоватую морскую гладь, прохладный бриз, пахнущий солью и свежестью… Насколько на море легче дышать, чем в этом проклятом лесу, источающем тяжелые испарения…
Внимательно посмотрев на шотландца, священник приотстал и пошел рядом.
— Похоже, у вас болит нога, сеньор? — спросил он. — Может быть, попросить Роберто остановиться?
— На остановки нет времени, — ответил Алекс. — В назначенное время за нами вернется мое судно, и я не хочу заставлять его ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131