Увидев посетителей, маленький человечек, суетившийся возле плиты, остановился и широко улыбнулся щербатым ртом. «Не от здешних ли галет?» — испугалась девушка.
— Нам бы супу для Мэг, — попросил мальчик.
— Для нашей малышки — все, что угодно! — весело ответил кок и повернулся к Дженне: — Хэмиш сказал, вы помогаете бедной сиротке, миледи. Вам воздается за вашу доброту.
— Девочке нужен горячий бульон, — перешла сразу к делу шотландка.
— Но у нас нет свежего мяса… — растерялся кок.
— А картошка?
— Есть.
— А какие-нибудь коренья, травы?
Кок уставился на нее с таким выражением, словно у нее было две головы.
— Ясно, — кивнула она. — Ну, раз нет свежего мяса, сгодится и солонина.
Порезав с помощью кока кусок соленой свинины, несколько картофелин и небольшую луковицу (единственную, которую удалось найти), Дженна залила все это горячей водой и поставила вариться. Конечно, немного специй сделали бы «суп» более приятным на вкус, но сойдет и так, лишь бы он подкрепил силы раненой девочки.
«Бедная Мэг, как она страдает! Интересно, почему дети не остались в приемной семье в Париже, а пустились вслед за Мэлфором? Что в нем такого, из-за чего они никак не хотят с ним расстаться? В чем причина их безграничного доверия к нему? Или все дело в детской любви к приключениям, которая и привела в конце концов к столь печальным последствиям? Может, стоит поговорить об этом с Робином?» — размышляла Дженна, помешивая варево.
Мальчик тем временем занялся чисткой картофеля, но не переставал наблюдать за новоявленной поварихой — она постоянно чувствовала на себе его подозрительные взгляды. Нет, пожалуй, не стоит его ни о чем расспрашивать, а то он снова начнет обвинять ее семью в каком-нибудь ужасном преступлении. Послушать пиратов, так Кемпбеллы виноваты чуть ли не во всех смертных грехах.
Неужели у этих обвинений есть основания? Несмотря на близость раскаленной плиты, по спине Дженны побежал холодок.
Но разве она может быть виновата в преступлениях, о которых до того даже не слышала? Она негодующе встряхнула головой — нет, конечно, это просто абсурд! И все же речь шла о ее семье и, значит, о ней тоже… Непостижимо, но у нее и впрямь возникло чувство вины. Почему? Дженна и сама не понимала. Она всего лишь плыла на английском корабле на Барбадос. Если кто-то в чем-то и виноват, то это капитан Мэлфор, который взял в опасный рейс двух маленьких детей и открыл огонь по мирному торговому кораблю.
И все же она почувствовала себя виноватой перед пиратами, перед осиротевшими детьми, хотя и не могла объяснить, в чем именно состоит ее вина.
При мысли о несчастных детях на глаза навернулись слезы — вспомнилось бледное личико Мэг, ее стоически стиснутые губы, страдальческий взгляд, который, казалось, проникал в самое сердце. Дженна и сама удивилась, почувствовав, как сильно привязалась к девочке. Впрочем, кому, как не ей, «меченой», понимать несчастного ребенка, ведь она с детства знала, что такое страдание и каково это — скрывать от всех боль и страх, не пускать никого к себе в душу?
— Мэг поправится, правда? — вдруг спросил Робин. Дженна вздрогнула от неожиданности.
— Конечно, поправится, — ответила она нарочито бодрым голосом. — Разве может быть иначе?
— Мэг только делает вид, что ей все нипочем, а на самом деле она трусиха. Потому-то она так себя и ведет, — объяснил мальчик и опять сурово поджал губы.
— Понимаю, — кивнула девушка. — Она пытается обмануть судьбу.
Дженне и самой много раз приходилось притворяться — изображать безразличие, когда сердце разрывалось от боли.
Робин опустил голову и снова занялся картошкой. По его смущенному виду девушка поняла, что он чувствует себя предателем.
— Тебе совершенно нечего стыдиться, — постаралась она его успокоить, — ведь ты хочешь помочь Мэг. И ей нечего стыдиться, потому что только по-настоящему отважные люди могут переступить через свой страх.
— Я пытался ей это объяснить, но она, похоже, мне не верит. Может быть, у вас получится…
— А послушает ли она дочь лорда Кемпбелла?
— Вы совсем не такая, как другие, — покачал головой Робин. — Они бы ни за что не стали петь колыбельные для девочки из якобитской семьи. У вас такой чудесный голос, — добавил он, слегка покраснев.
— Спасибо, — улыбнулась Дженна. — Я рада, что мои песни кому-то по душе.
— Разве дома, в Шотландии, было иначе?
— Да, там меня не очень-то жаловали, — тихо ответила Дженна, изумленная недетской проницательностью Робина.
— Почему?
— Из-за моего родимого пятна. Некоторые люди считают его дьявольской меткой.
— Неужели? — сдвинул брови мальчик. — Я так не думаю. У моего брата тоже родимое пятно, правда, не такое… — он осекся, боясь ее обидеть.
— Большое? — догадалась Дженна. Удивительно, но его слова не причинили ей боли, наверное, потому, что «метка» в отличие от имени «Кемпбелл» не вызвала у него никакого неприятия. Девушка почувствовала облегчение.
— Знаете, поначалу я его даже не заметил, — дипломатично добавил мальчик, и это было чистой правдой, потому что, как припомнила теперь Дженна, он не глазел на ее руку, как, впрочем, и Мэг, и Хэмиш, и капитан. Может быть, из-за того, что у них есть другие, гораздо более серьезные причины для неприязни?
И все-таки здесь, на пиратском корабле, Дженна хоть и стала пленницей, но чувствовала себя гораздо свободнее, чем у родителей, которые прятали «меченую» от гостей и даже не принимали ее в расчет, когда строили планы относительно замужества дочерей. А ведь, по убеждению Кемпбеллов, брак с достойным человеком — единственная цель, к которой должна стремиться женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131