Одно дело неприятности со строительством, с получением лицензии, совсем другое… Если бы обычные средства не дали желаемого результата, она бы понаблюдала, честную ли игру в карты ведет Кантон со своими клиентами, и прижала бы его на жульничестве. Такие «домашние» способы расправы ничуть не отягощали совесть Каталины Хилльярд.
Быть «шанхаированным» — все равно что быть убитым. Однажды она уже убила человека. С тех пор она не может отмыть кровь с рук и избавиться от потрясения. В кошмарных снах она видит себя, убийцу, и все, что случилось той ночью. И она не хочет больше убийств.
— Нет! — внезапно крикнула от Тедди. — Скажи капитану Делани «нет». Пойди сам. Я не возьму этот грех на душу.
Тедди одарил ее одной из своих редких улыбок, которая преобразила его лицо, лицо бывшего боксера. Голубиная душа в оболочке свирепого бандита, подумала Кэт.
Она плотно закрыла дверь за Тедди, села за туалетный столик и в который раз принялась расчесывать волосы. Казалось бы, она должна испытывать чувство удовлетворения. Но вместо этого Каталина чувствовала внутреннюю опустошенность. Невыносимую пустоту.
* * *
Превозмогая боль, Марш поднялся. Голова болела; в воздухе стоял странно знакомый сладковато-едкий запах. Кантон постарался вспомнить, что бы это могло быть. Оказалось, что сосредоточиться на разгадывании этой загадки приятнее, чем испытывать приступы боли.
Такой знакомый запах. Вспомнил!
Безобразные стоны и крики. Скрежет хирургической пилы, вгрызающейся в живую кость. Полевой госпиталь. Хлороформ. Марш проследил последовательную связь причин и следствий и пришел к окончательному выводу. До того как его избили, ему подмешали в спиртное наркотики.
Марш медленно, с трудом открыл глаза. Свет был приглушенный, тусклый, и это было хорошо. Вряд ли бы он вынес яркое освещение. Голова раскалывалась от боли. Марш начал понемногу осматриваться и заметил, что свет падал неровно, как бы натыкался по пути на какие-то препятствия. Кантон осторожно повернул голову, но сразу возникло ощущение, будто некто безжалостный забивает гвозди в череп.
Решетки! Железные решетки, «украшающие» давно немытые окна, преграждали доступ свету. Было удивительно, что хоть лучик света мог просочиться сквозь грязные, пыльные стекла. Марш последовал взглядом дальше и всюду натыкался на решетки. Похоже на тюрьму.
Кантон опустил глаза и посмотрел на запястья. На них еще оставались темно-красные рубцы, следы веревок. Очевидно, он долгое время был связан.
Марш снова пошевелился. Каждая клеточка тела кричала от боли; ребро, должно быть, сломано. Маршу понадобилось собрать в кулак всю волю, чтобы не застонать. Он никогда не поддавался слабости. Никогда. Кантон осторожно ощупал руками тело, морщась всякий раз, когда оно отзывалось на прикосновение болью. Он вспомнил удары, пинки ногами. Очевидно, избиение закончилось только тогда, когда он потерял сознание.
Где же он? И почему?
Маленький человек, похожий на крысу. Боже, его провели как несмысленыша! Заманили в ловушку! И он знал, кто стоит за этим. Любой другой его бы просто убил.
Кантон грязно выругался, употребляя слова, которые привели бы в ужас его нежную, чувствительную маму.
В конце концов, он хотя бы не в трюме корабля. Он полагал, что именно это намеревались сделать бандиты. Почему бы еще его стали связывать и давать хлороформ?! Он еще раз осмотрел себя. Ни винтовки, ни ремня, рубашка окровавлена. Куртка и ботинки исчезли.
Марш провел пятерней по волосам: рука окрасилась кровью.
Кантон вновь оглядел камеру. Она едва вмещала железную койку, на которой он и лежал. В углу стояла параша. Это замечательное изобретение и кровать составляли все убранство камеры.
В тюрьму Марш угодил впервые за последние двадцать лет немилосердной жизни. Примечательный факт, подумал Марш, наблюдая за собой как бы со стороны, что он делал довольно часто.
Когда-то он изучал юриспруденцию, а потом балансировал на тончайшей грани, отделяющей законные действия от убийства. Только однажды он вышел за рамки закона, но и тогда был уверен, что свидетелей не было.
Марш попробовал встать, но тело отказывалось повиноваться. Черт возьми! На нем живого места не осталось! Ему нужен врач. Во-первых, необходимо вправить ребро и туго перевязать грудную клетку, во-вторых, наложить швы на раны.
Почему, черт возьми, его держат здесь? Неожиданно его осенило. Коррупции подвластна даже полиция. Каталина. Он готовился сразиться с ней остротой ума, а его добрая соседка объявила силовую войну. Поэтому ему следует быть таким же скрытным и хитроумным, как она.
Каталина Хилльярд еще не знала, что раздразнила раненого тигра. Марш Тэйлор Кантон ничего не забывал. Ничего не прощал. Если бы мертвые могли говорить, они бы это подтвердили.
Глава пятая
Ремонт в «Славной дыре» застопорился. В дверях, как часовой, торчала уродливая старая собака, будто ждала чего-то. Или кого-то.
Из рассказа Тедди Каталина знала, что Кантона не забрили в матросы; его бросили в тюрьму, обвинив в недостойном поведении и неповиновении властям. Нелепое обвинение. На Побережье не существовало такого понятия, как достойное поведение.
Каталина чувствовала угрызения совести, но не слишком сильные. В конце концов именно она спасла Кантона от незапланированного путешествия в Китай. Ей не хотелось детально разбираться в том, что явилось причиной ее странного душевного порыва по спасению конкурента; с одной стороны, она не просила Делани заходить так далеко, с другой… видимо, она ожидала чего-то подобного.
Что было, то было. Ничего уже не исправишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111