— Как только повидаю сына, поедем на фермы, — сказал Роджер управителю.Лорд Эдуард спешился и снял Розамонд со Стиджиена.— Наконец и я увижу крестника. Надеюсь, он унаследовал золотистые волосы матери.— Нет, господин мой, он копия своего отца, — улыбнулась Розамонд.Позвав Лиззи Хаттон, она велела ей позаботиться о раненых и устроить лазарет в зале.Нэн с гордым видом вынесла младенца. Розамонд взяла сына и хотела передать отцу, но тот покачал головой:— Не могу.Только сейчас она заметила, как неловко он держит левую руку, и, отдав ребенка Нэн, велела мужу сесть.— Сначала избавимся от окровавленной кольчуги, — обратилась она к Эдуарду, и он тут же стащил с друга сетчатую тунику. Розамонд с тревогой осмотрела руку. Вряд ли что-то сломано, скорее, у мужа вывих.— Какого черта ты ничего не сказал? — рассердилась она.— Рука онемела еще в конце битвы, и я почти не чувствовал боли.— Зато теперь тебе плохо придется!Эдуард держал Роджера, пока Розамонд вправляла ему суставы. Боль оказалась резкой и неожиданной, и Род с трудом сдержал крик. За локтем настала очередь плеча. Род вскрикнул, но оказалось, что самое страшное уже позади. Теперь кости только ныли.— У кого ты научилась столь нежным ласкам? — язвительно осведомился он.— У монахинь, — засмеялась она.— О, это известные своей жестокостью стервы! — объявил Эдуард.— Ничего, Розамонд сотрет улыбочку с твоего лица, когда начнет зашивать порез на твоей руке, — пообещал принцу Род.— Да это просто царапина, — запротестовал тот.— Немедленно сбрасывайте кольчугу, господин, не хотите же вы оттолкнуть принцессу Элеонору уродливыми боевыми шрамами! Сейчас принесу иглы, а вы пока усаживайтесь поудобнее во дворе — там светлее!Розамонд вышла во двор с кубком бренди, сдобренного рутой, как раз в тот момент, когда Роджер вместе с управителем собрался на фермы.— Мастер Хаттон, не забудьте взять с сэра Роджера деньги за наш скот. Платит корона, и, уверена, теперь, встав во главе государства, лорд Эдуард позаботится о нашем достатке.Принц, сидевший на телеге с сеном, расхохотался и, взяв у Розамонд кубок, осушил его.— Ах, как же чудесно сидеть на солнышке, смеяться и болтать с прелестной хозяйкой замка! Знаешь, Розамонд, Роджер…— Слышала-слышала, — усмехнулась она, вынимая иглу, — Роджер — счастливчик!Эдуард внезапно стал серьезным.— Нет, Розамонд, я хотел сказать не это. Дорогая, это тебе повезло! Как только Роджер де Лейберн дает клятву в верности, ничто на земле не заставит ее нарушить: он предан до гроба. Род был со мной с самого начала. Я рос буйным, непослушным, норовистым мальчишкой и сделал немало того, что было ему не по душе. Но его неизменную преданность и веру в меня не могло поколебать ничто. Не знаю, как бы я добился своей цели, если бы не он.Розамонд зачарованно смотрела на Эдуарда. Впервые принц открывал ей душу, очевидно, рута развязала ему язык.— В молодости только Род мог помериться со мной силой. Но в нем была и другая сила — внутренняя. И я благодарю Бога за то, что помог и мне обрести ее. Я дорожу нашей дружбой. Между нами не было ни лжи, ни фальши, только правда и полная откровенность… И я должен кое в чем признаться тебе, Розамонд.Глаза их встретились.— Твой брат Джайлз погиб от моей руки. Случайность, проклятая случайность и небрежность с моей стороны!Голубые глаза принца потемнели. Он вспоминал о тех ужасных мгновениях.— Я поссорился с каким-то мальчишкой, дело дошло до драки. Сам не знаю, как это получилось, но я убил его голыми руками. Парень был простолюдином, я нарушил кодекс чести, вызвав его на поединок, и его смерть легла позором на гордое имя Плантагенетов.Розамонд облизнула внезапно пересохшие губы, боясь произнести хоть слово.— И когда на турнире от моей руки погиб еще один человек, я потерял голову. Ведь еще и месяца не прошло после той трагедии! Джайлз был моим другом и спутником, и это делало случившееся еще более ужасным! Но Роджер не задумываясь взял на себя мой стыд и взвалил на плечи мой грех. Ни у одного человека на свете не было друга вернее и надежнее.Глаза Розамонд наполнились слезами. Проглотив комок в горле, она вложила ладонь в руку Эдуарда.— Спасибо за то, что сказали правду, господин. Но умоляю, никогда не говорите Роджеру, что я тоже об этом знаю…Увидев, как его брови вопросительно приподнялись, она объяснила:— То, что сделал Роджер, — пример благородства и самопожертвования… Мы не должны отнимать это у него.Эдуард стиснул ее пальцы.— Да будет так. Можешь ты меня простить?Розамонд кивнула:— Что поделать, несчастный случай. Я примирилась с судьбой.Эдуард поднес ее руку к губам.— Роджер в самом деле счастливчик.Розамонд аккуратными стежками зашила длинный извилистый порез, тянувшийся от плеча до локтя принца, и заверила, что шрама не останется. Как и у нее в душе.— Обещайте, что приедете в Виндзор! — пригласил Эдуард. — Я не могу обойтись без Роджера, а моя Элеонора будет счастлива видеть тебя, Розамонд.Род связан с Эдуардом Плантагенетом клятвой на всю жизнь. И она дала обет быть верной мужу. Любимому мужу.— Вы оказываете нам большую честь, мой дорогой господин.Через две недели в аббатство Эвершем прибыла небольшая группа людей. Элеонора де Монфор добилась разрешения лорда Эдуарда посетить могилу мужа.Розамонд неподвижно стояла рядом с Роджером и Эдуардом, пока монахи показывали леди Элеоноре и двум ее сыновьям место, где упокоились разрубленные останки великого воина. Симон де Монфор был похоронен рядом со своим старшим сыном Генри. О, как, должно быть, невыносима боль жены и матери!Роджер, обняв жену, прошептал:— Симон как-то сказал, что ты занимаешь в его сердце особое место, и попросил заботиться о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107