Пусть живет вместе с королевой в соборе Святого Павла.— А если она откажется? Элеонора не любит королеву.— Не откажется. Она послушная жена и не помышляет о том, чтобы ослушаться приказа мужа.— Это намек на мое непокорство, де Лейберн?Роджер беззаботно улыбнулся:— Беременность делает тебя особенно проницательной. Кстати, ты уже придумала, как назвать малыша? Мне нравится Эдуард, сильное и благородное имя, — объявил он. И поспешно добавил: — Если, разумеется, родится мальчик.— Ничего подобного, — отпарировала Розамонд. — Симон ничуть не хуже. — Заметив, как помрачнел муж, утешила: — Но мое любимое имя — Джейсон.— По мне хорошо любое, — усмехнулся Роджер. — Лишь бы ты была довольна.
Симон де Монфор еще не прибыл из Лондона, и в его отсутствие Элеонора де Монфор и ее брат Ричард восседали рядом за высоким столом в парадном зале Кенилуорта, как подобало их высокому положению. Однако лорд Эдуард предпочел ужинать за дальним столом вместе со своим управителем Роджером де Лейберном. Гарри Олмейн жаждал присоединиться к ним, но по тайному знаку Рода остался на возвышении подле отца. Розамонд сидела за другим столом со своей дорогой подругой Демуазель.— Розамонд, я так счастлива за тебя! Вот видишь, а у тебя было столько сомнений в отношении этого брака! И посмотри, ты цветешь как роза!— Еще бы, ведь у меня будет ребенок.— О, как чудесно! Когда? Ты уверена? На первый взгляд совсем не похоже, что ты беременна, — удивилась Деми, пристально оглядывая подругу. Очевидно, она сгорала от любопытства, как и все незамужние девушки, которым еще предстояло познать таинство брака.— Уверена, Деми. Моя связь с луной прервалась сразу после свадьбы, а сейчас середина июня. Мне осталось еще около трех с половиной месяцев. Меня тошнило по утрам, а однажды я даже лишилась чувств. Груди налились и очень чувствительны к прикосновениям. — Розамонд вспыхнула, вдруг поняв, что невольно сказала лишнее. — Я никому не сказала об этом, кроме тебя и Роджера.— Уверена, он уже проговорился Эдуарду. Из разговоров своих братьев я поняла, что мужчины очень гордятся, когда им удается наградить жену ребенком.А за дальним столом рыцари, погруженные в беседу, не замечали ничего. И говорили о чем угодно, только не о женах и детях.— Все приграничные бароны тайно поклялись нам в верности: Мортимер, Хей, Монтгомери и Бассингберн. Собираться будем в Тьюксбери, поближе к Херефорду и Вустеру.— Хамфри де Боун, граф Херефорд, никогда не простит де Монфору того, что тот отнял у него должность верховного судьи. Вустер был королевским городом, теперь же его захватили бароны.Эдуард с сожалением покачал головой:— Простой люд на стороне Симона де Монфора: он умеет завоевать их преданность.— Эдуард, у простых людей нет ни собственности, ни денег. Мы должны перетянуть на свою сторону богатых землевладельцев. В среде знати уже произошел раскол: северные бароны чуждаются графа Симона и могут отказаться приехать на открытие парламента.Голубые глаза Эдуарда пристально изучали друга.— Ты известный знаток человеческой натуры. Почему считаешь, что они откажутся?— Видишь ли, хотя большинство из них против слабого расточительного короля, но все же не желают возвышения человека, равного им. Пока Симон был одним из них, его восхваляли, перед ним преклонялись. Но как только он присвоил себе право приказывать высокородным дворянам, все изменилось. Этого они не потерпят. — Род смешливо развел руками. — Природа человеческая такова, тут ничего не попишешь.Эдуард согласно кивнул:— Де Монфор сделал тактическую ошибку, завладев всеми королевскими замками. Это баронам тоже не нравится. Готов побиться об заклад: даже гордость Гилберта Глостера скоро поднимет свою огненную голову.— Гилберт стал первым пэром королевства, но граф Симон почти не допускает его к управлению государством — слишком парень молод. Пожалуй, я потолкую с Гилбертом.— Думаю, приграничные бароны стоят за меня, потому что мы ровесники. Они смотрят в будущее.— Снова человеческая природа, — ухмыльнулся Род. — И король Генрих, и граф Симон стареют. Приграничные бароны знают, что скоро ты станешь их королем, и не желают тебя гневить.— Их руки уже тянутся к землям и замкам, — проницательно заметил Эдуард.— Да, Мортимер Уигморский с нами, потому что женился на Мод де Браоз. Ее мать и Элеонора де Монфор — смертельные враги. Мод должна была унаследовать обширные земли в валлийском Бреконшире, но выяснилось, что они принадлежат Маршалам. После смерти первого мужа Элеонора оспорила права де Браозов на Бреконшир.— Похоже, ты хорошо знаешь каждое владение Маршалов, — восхищенно заметил Эдуард.— Еще бы! Вспомни, на ком я женился. Перед свадьбой поставил себе целью все выведать! Надеюсь, и во мне немало честолюбия!Увидев, как Эдуард весело хлопнул друга по плечу, Розамонд, естественно, предположила, что муж хвастается будущим наследником.— Я должна все рассказать твоей матушке, — сказала она Деми, — прежде чем весь Кенилуорт узнает о моей тайне.— Тебе понадобится новый гардероб! Мама заказала мне прекрасные наряды, потому что все знатные люди королевства съедутся в Кенилуорт посоветоваться с отцом. Вероятно, уже до конца года я буду обручена, — весело сказала Деми.— На тебе изумительное платье. Никогда не видела ткань, где шелковые нити, переплетаясь с золотыми, образуют цветочный узор.— Она называется «парча». Ее привозят из Сирии. Погоди, вот увидишь прозрачный шелк, вернее, шелковую тафту! Выглядит так, словно в нитях запутались солнечные лучи.— Я не могу носить ничего прозрачного! — объявила Розамонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107