— Вам потребуются годы, чтобы овладеть этим языком!
— Хотите пари? В следующую нашу встречу я заговорю с вами на нем!
— Это невозможно!
— А в награду потребую от вас поцелуй!
— Никакого следующего раза не будет!
— Будет, Элинор! — Он склонился над ней, пронзая ее пламенным взглядом своих агатово-черных глаз. — Так вы принимаете условия пари?
— Только не в губы! — едва слышно прошептала Элинор.
Симон расхохотался, откинув голову назад.
— Послушайте, ведь я собираюсь принять постриг. Прошу вас, Симон, не ищите больше встреч со мной! Так, право же, будет лучше для нас обоих.
— Что за глупости вы говорите, Элинор! Если вы так дорожите памятью Уильяма, то знайте: он перевернется в гробу в тот самый день и час, когда вы решитесь заживо похоронить себя в обители!
— Но как иначе я смогу искупить свою вину перед ним? Ведь это из-за меня он погиб, не достигнув преклонных лет!
— Глупости! Я докажу вам, Элинор, что вашего мужа убили его враги и что от любовных объятий не умирают!
— В своем ли вы уме, де Монтфорт? Кто мог осмелиться на такое?
— Вот это нам с вами еще предстоит выяснить. Не отчаивайтесь, Элинор. Я помогу вам. Прощайте! Я с нетерпением буду ждать минуты, когда мы с вами назовем друг друга «Кэт» и «Сим»! — И, увернувшись от пощечины, он выхватил книгу из рук Элинор, пробежал по
лужайке, перемахнул через высокую стену и скрылся из виду.
Элинор еще долго сидела на скамье, подперев голову руками, и размышляла о словах де Монтфорта. Неужели он сказал правду? Что, если она и в самом деле неповинна в смерти Уильяма? Но где и как искать его убийцу? Лишь когда сумерки сменила непроглядная тьма, Элинор поднялась со скамьи и направилась к дому.
Несколькими днями позже Элинор, как всегда, поднялась в свою спальню, находившуюся в высокой башне Короля Джона, омыла лицо и руки розовой водой, сняла с помощью служанки черное бархатное платье и, облачившись в ночную рубаху, откинула полог кровати — на широком ложе расположился Симон де Монтфорт. Он насмешливо взглянул на графиню Пембрук. Его белоснежные зубы блеснули в улыбке.
— О, проклятье! — вырвалось у Элинор.
— Недурно для монахини! — И улыбка Симона стала еще шире.
— Я сейчас позову на помощь слуг! — прошипела она.
— Вы не сделаете ничего подобного! Ведь под угрозой окажется ваша, а не моя репутация!
— Как вам удалось пробраться сюда? Он молча указал ей на узкое окно.
— Чего вы хотите от меня? — с мольбой воскликнула она.
Симон окинул выразительным взглядом стройные очертания ее фигуры, отчетливо вырисовывавшиеся под тонкой тканью рубахи. Элинор вспыхнула и отвела глаза. Засунув руку за пазуху, он вытащил оттуда двух крошечных совят:
— Я хочу поручить вашим заботам этих сироток. Ведь вы любите птиц, Элинор?
Она вытряхнула свои драгоценные уборы из резной ажурной шкатулки и посадила туда птенцов.
— Я назову их Руфф и Труфф, — прошептала Элинор, погладив совят по головам.
— Я знал, что вы будете добры и милосердны к ним.
— К ним — да, но не к вам, Монтфорт. Убирайтесь отсюда немедленно.
Тяжело вздохнув, он поднялся с кровати и направился к двери.
— Нет, не сюда! — воскликнула Элинор и преградила ему путь.
Симон кивнул и, снова пошарив за пазухой, вынул оттуда книгу в кожаном переплете.
— Я выполнил условия нашего пари, Элинор! — И он отчетливо произнес несколько фраз на гаэльском языке.
Элинор обмерла от страха. Граф Лестер явился за ее поцелуем!
— Я не дам вам его! — едва слышно прошептала она.
— Я сам его возьму!
Элинор почувствовала, что попала в западню. Ей надо было как можно скорее выпроводить его отсюда, но ведь он не уйдет, пока не получит того, за чем пришел! Она зажмурилась и подставила ему свою заалевшую от смущения щеку:
— Вот сюда!
Его могучие руки охватили ее узкие, покатые плечи, и горячие губы Симона вдруг приникли к ложбинке меж ее полуобнаженных грудей.
— Что вы делаете? — возмутилась она, пытаясь оттолкнуть его.
— Вы ведь сказали мне тогда в саду: «Только не в губы!» — и я поцеловал вас в сердце!
Симон с радостью наблюдал, как лицо и шея Элинор покрылись краской, как заблестели ее синие глаза. Он улыбнулся ей победоносной улыбкой и, прошептав:
— Спокойной ночи, о моя Элинор! — выскользнул в окно.
Граф Лестер твердо решил, что рано или поздно Элинор станет его женой. После их первой встречи в лесу он непрестанно грезил о ней. Она представала перед ним то в строгих монашеских одеяниях, то во всей прелести своей наготы. Никогда еще страсть к женщине не овладевала им с такой силой. Препятствия, которые стояли на пути столь вожделенного союза, лишь укрепляли его решимость добиваться ответной любви Элинор. Он сумеет победить и ее детскую, целомудренную привязанность к покойному Уильяму, и ее стремление оградиться от соблазнов мирской жизни стенами обители Святой Девы. Труднее всего будет добиться снятия с нее добровольно принятых обетов целомудрия и вечного вдовства. Но на свете нет ничего невозможного! Сумел же его кумир Генрих II отнять Элинор Аквитанскую у законного мужа! Симон решил последовать его примеру и прежде всего добиться близости с графиней Пембрук.
22
В пятницу, посетив больных и раздав милостыню бедным, Элинор, облаченная в белоснежные монашеские одеяния, направилась к монастырю Святой Девы вместе с матерью-настоятельницей. Ей предстояло провести ночь в монашеской келье — маленькой каморке без окон. Принцесса собиралась молиться об упокоении души Уильяма Маршала и просить у Бога совета о своей дальнейшей судьбе.
— Надеюсь, что после этой ночи, проведенной под сенью обители в молитвах и благочестивых размышлениях, вы решитесь наконец, дитя мое, произнести слова священного обета!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110