Девушка заметила на его руке ладошки Сэйдж и неодобрительно поморщилась. Затем на ее лице появилась раздраженное выражение, потому, как выяснилось, что эта возмутительная парочка еще не решила, какой сделать заказ.
Увидев ее взгляд, и Джон, и Сэйдж одновременно вспомнили мисс Брайдуэлл и тихо рассмеялись. Девушка изумленно уставилась на них, недоумевая, с чего это вдруг они развеселились. Но тут, наконец, ей заказали жареных цыплят.
— И принесите нам, пока их готовят, бутылочку вина, — добавил Джон.
Официантка бросила на Сэйдж взгляд, исполненный презрения и благородного негодования, и величаво удалилась.
Сэйдж устало улыбнулась:
— К завтрашнему утру весь город будет знать, что я не только распутная женщина, но еще и пьяница вдобавок.
— Пусть это тебя не очень волнует, — Джон протянул к ней через стол руку, нежно сжал ее пальцы. — Ты ведь все равно скоро их всех покинешь.
— Это правда, и все-таки я бы… — внезапно ее прервал чей-то очень знакомый грубый смех. Она посмотрела через плечо и почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Через два столика от них усаживались Джим Латур и Реби.
Джим просидел у окна почти целый час, прежде чем увидел, как Сэйдж с доктором переходят улицу, направляясь к ресторану. Сэйдж держала Джона под руку и смеялась над тем, что рассказывал доктор. Лицо Латура окаменело, на щеках заиграли желваки, а на висках набухла, пульсируя, вена.
Выходит все-таки, что его певице нравится Джон? Может быть, она к нему чувствует нечто большее, чем просто дружбу?
— Нет, — покачал головой Джим. — Если бы Джон ей нравился, то она бы ни за что не ответила на его собственный поцелуй так, как она сделала это там, в сенном сарае.
Но вскоре, когда Джим покинул салун и пошел через улицу, его сомнения вновь вернулись к нему. Он вспомнил, что Сэйдж Ларкин некоторое время была замужем и муж вот уже два месяца, как мертв. Не будет ли естественным предположить, что нормальная женщина просто начинает скучать о физической близости с мужчиной. А в этом случае Джону, возможно, и удастся пробудить у нее страсть, которая есть у него. И, кроме того, Джон Стюарт может предложить этой женщине то, что он, Джим Латур, никогда не сможет и не должен предлагать — жениться на ней.
С угрюмым взглядом Джим подошел к двери ресторана, увидев через стекло, как люди в помещении смеются и разговаривают, поедая свой ужин. Внезапно его лицо потемнело еще больше, и он раздраженно нахмурился, потому что рядом раздался резкий голос Реби и за рукав его куртки ухватилась ее цепкая рука.
— А я тоже только что собиралась поужинать. Мы можем поесть вместе!
— А, черт! — выругался сквозь зубы Латур и посмотрел на вцепившуюся в него женщину. На ней было ярко красное атласное платье с таким глубоким вырезом, что он оставлял едва прикрытыми ее груди. На голове у нее была какая-то кошмарного вида шляпка с ужасным черным плюмажем — и где она его только раздобыла? Теперь, как никогда раньше, отчетливо Джим видел, что выглядит его бывшая любовница так, как выглядит, ни больше ни меньше — раскрашенная шлюха, у которой к тому же лучшие годы улетают в прошлое.
— М-да, — толкая дверь, мрачно подумал Латур, — Коттонвудским кумушкам будет о чем завтра посудачить. Он почти наяву слышал их голоса. — Певичка перенесла свою благосклонность на доктора, а Латур снова со своей потаскушкой.
Когда Реби своим пронзительным голосом завопила: «О Боже, Боже! Не правда ли, Джим, грандиозно!» — он с отвращением поморщился. А его спутница пронзительно и громко захохотала, давая возможность всем посетителям обратить внимание на свое прибытие. Это ей удалось. Все в зале подняли свои головы и уставились на них. Под их взглядами Джим Латур вслед за Реби и официанткой прошел к своему месту, всего через два столика от Сэйдж и Джона.
Их появление совершенно расстроило Сэйдж Джим откровенно давал понять ей и всему городу, что Реби по прежнему занимает большое место в его жизни и что ничего в отношениях между ними не изменилось.
Глядя в свою тарелку, покраснев от стыда, Сэйдж думала, что теперь будет, если горожане начнут говорить, будто владелец салуна спит с ними обеими. И она абсолютно беспомощна и никак не сможет заставить этих людей думать по другому. При мысли об этом молодая вдова почувствовала, как в ней разгорается гнев. Да так ли уж она беспомощна? Надо показать всем, что ее интересует только Джон и что ей нет никакого дела до Джима Латура.
Конечно, это будет не совсем честно по отношению к Джону, но она постарается, чтобы он ничего не заметил и чтобы после ее спектакля ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что красивый доктор ей нравится.
Она стала очень оживленной и начала с увлечением рассказывать Джону, как в далеком детстве отцовский бык однажды загнал ее на дерево. Сам рассказ, правда, никому не был слышен, но вот ее мягкий смех и нежные прикосновения к руке доктора не остались незамеченными аудиторией.
Джона сначала приятно поразила внезапная перемена в настроении женщины, однако, вскоре он догадался, что все это игра, предназначенная для Джима, а совсем не для него. Его это открытие расстроило, но все же он решил поддерживать Сэйдж в ее усилиях. В конце концов и для Джима Латура наступило время узнать кое что о муках ревности.
Джон, улыбнувшись, посмотрел в глаза своей соседки и наклонился к ней, как будто шепча на ухо что-то крайне интимное. На самом деле он сказал, незаметно кивнув в сторону Латура: «Давай-ка, позлим его хорошенько».
На мгновение в глазах Сэйдж мелькнуло удивление, но уже в следующую секунду она хихикнула и игриво замахнулась на Джона, воскликнув при этом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118