Пожалуй, это был самый лестный комплимент, который когда-либо говорился в ее адрес. А с учетом того, что его пальцы играли с лифом ее платья, эти слова настолько приподняли ее, что она едва ощущала пол под ногами. Это было странное состояние, потому что во всех других отношениях она отлично чувствовала свое тело, ощущала тепло, излучаемое мужчиной, стоявшим перед ней, равно как и прохладный ветерок, долетавший из полуоткрытого окна.
Эванджелина прильнула к его груди, чтобы снова поцеловать. Они действовали в такой спешке вчера вечером, что ей не представилось возможности потрогать и ощутить его. Сегодня она все сделает так, как ей захочется. И что захочется. Опустив пальцы с его челюсти к горлу, она подергала за хитрый узел галстука и сняла его.
Отбросив галстук в сторону, она поцеловала ему шею, что, по его словам, ему нравилось. Мышцы Коннолла содрогнулись в ответ, и он судорожно втянул в себя воздух. Ободренная такой реакцией, Эванджелина стащила с его плеч сюртук, и он стряхнул его с себя. Затем она принялась за белоснежный жилет.
– Нам некуда торопиться, – проговорил он, спуская рукав ее платья с плеча.
– А я не тороплюсь, – возразила она, стаскивая с него жилет. – Просто я любопытная. Мне интересно. – «И еще возбуждена», – мог бы добавить он, чувствуя, как дрожат ее пальцы.
– Тогда продолжай. Только не порви что-нибудь. Я не хотел бы, потом объясняться с Ходжесом.
Эванджелина выдернула рубашку из брюк и провела ладонью по его груди. Теплая бархатная кожа, со стальными мускулами под ней. Замечательно. Затем до нее дошел смысл его слов.
– Почему тебя беспокоят объяснения? – спросила она. Он пронзил ее взглядом своих голубых глаз.
– Приношу извинения. Я пытался пошутить, – сказал он тихо, наматывая прядь ее волос на палец. – Мы оба знаем, что твоя репутация под угрозой. Но ты должна знать, что у меня нет намерения, куда-то скрываться.
– Ага. Ты имеешь в виду, что если моя репутация будет испорчена, ты останешься рядом, и будешь танцевать со мной, даже если все остальные отвернутся и станут шептаться обо мне?
Он стащил второй ее рукав не слишком осторожно, обнажив обе груди.
– Да, я имею в виду это, Джилли, – сказал он, легонько касаясь кончиками пальцев ее сосков. – Я намерен просить твоей руки независимо от того, останется ли наша сегодняшняя встреча в тайне или же бриллиант каким-то образом поможет журналисту из «Лондон таймс» представить нашу историю на первой странице в завтрашнем номере газеты. Это тебе ясно?
Она ахнула от его прикосновений к соскам.
– Но ты еще не спросил меня, и я ведь еще не решила. Коннолл приподнял ее за талию и посадил на край очень широкой кровати.
– Влечение, – сказал он, снимая через голову свою рубашку, – это не то, о чем говорят. Это то, что чувствуют.
– Ты снова приказываешь мне замолчать?
– Я призываю тебя попробовать представить себе, что это делает Редмонд. – Он встал перед ней на колени, пробежал языком по правой ее груди, делая круги и постепенно сужая их, пока сосок не оказался у него во рту.
Эванджелина снова ахнула, погрузила пальцы в его волосы и выгнула торс навстречу ему. Боже милостивый! Может ли она представить себе, что к ней прикасается Редмонд? В этот момент она даже не могла вспомнить лицо графа. Она видела перед собой только Коннолла, чувствовала его руки, его прикосновения. Да, он обманывал ее, использовал нечестную тактику, чтобы доказать свою точку зрения, но он был настолько хорош в этом. Она застонала, содрогнувшись, когда он переключил внимание на ее левую грудь.
– Или этого щенка Дэпни, – продолжил Коннолл, укладывая ее спиной на кровать и приподнимая ей бедра, чтобы стащить платье. За этим последовали туфли, которые исчезли где-то за его плечами.
Эванджелина приподняла голову, чтобы понаблюдать за тем, как его рот соскользнул с ее грудей и двинулся вниз по животу, после чего оказался у нее между ног. Она дернулась и инстинктивно сжала бедра.
Коннолл засмеялся, поднял голову и встретился с ее взглядом.
– Смотри, не повреди мне голову, моя любовь, ты выдавишь из нее последний здравый смысл.
Эванджелина кивнула, не имея сил что-то ответить, а он снова вернулся к своему занятию, продолжая лизать и пощипывать волосы на ее самом интимном месте. Дэпни? Вероятно, он… Ой!.. не имеет понятия об этом. Вцепившись пальцами в покрывало, Эванджелина приподняла бедра навстречу Конноллу, который что-то ворковал, зажатый ее коленями. Внезапно она ощутила сладостный спазм и содрогнулась от острых, все нарастающих ощущений.
Когда Эванджелина снова смогла вдохнуть воздух, она приподнялась, опираясь на локти.
– Кон… Коннолл, на тебе все еще одежда.
Он выпрямился и сел на край кровати рядом с ней.
– Я только что собирался сам об этом сказать, – проговорил он, сдергивая с ног ботинки. Когда он стал расстегивать брюки, она села на кровати.
– Позволь мне, – сказала она, подгибая под себя ноги.
– Хорошо, если ты настаиваешь.
Она надеялась, что это даст ей передышку. Позволит восстановить дыхание и прийти в себя, но едва она наклонилась к нему, Коннолл стал вынимать шпильки из ее волос.
– Я не смогу потом привести себя в божеский вид, – запротестовала она, но он отвел ее руку.
– Если я смогу завязать галстук, то определенно смогу и зашпилить тебе волосы, – сказал он, целуя ее, и в это время волосы ее упали на обнаженные плечи.
Эванджелина вдруг почувствовала себя развратной и порочной. Когда она сняла с него брюки и увидела, как на свободу вырвался твердый и готовый к бою мужской ствол, эти ощущения удвоились и утроились.
– Ложись на кровать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90