Интрижки.Того, чего она хотела. Чего так и не получила.Она испытала жажду, отчаяние, страсть и неудовлетворенное желание, слившиеся вместе в одном головокружительном поцелуе.Как не похоже на сдержанные поцелуи Чеда, которые когда-то казались ей шагами в новый, неизведанный мир.Погруженная в размышления, Роза неторопливо закрыла дверь и прислонилась к ней. Это надо обдумать.Милли однажды призналась ей, что, целуясь с Кэшем, совершенно забывает себя.Роза и вообразить не могла, что хоть на мгновение сможет забыть, что она – Джорджия Уинтроп Гамильтон, дочь уважаемого судьи.Как выяснилось, смогла.Она способна была думать только о мужчине, который ее целовал. Только о том, какое это замечательное, прекрасное чувство.И если бы Шейн не отстранился, она так и продолжала бы его целовать.И сделала бы многое другое – дикие, безумные, удивительные вещи, на которые никогда бы не отважилась дочь судьи Джорджа Гамильтона, если бы помнила себя!Хорошо, что Шейн ушел, – сказала себе Роза. Сейчас ей нужно побыть в одиночестве.И обрести хоть каплю здравого смысла.У нее получится. Конечно, получится. Ведь она – дочь своего отца. Как хорошо, что у Шейна хватило ума спрятаться от нее за двумя дверями и снежным бураном.Но до самого вечера, как бы сильно ни стремилась Роза обрести здравый смысл, она все еще хотела, чтобы Шейн вернулся. * * * Шейн решил, что это – его наказание.Расплата за вмешательство в дела других людей, за нарушение закона, за похищение женщины – женщины, на которую у него нет никаких прав.На этот раз от судьи Гамильтона его не спасут ни мамочка с папочкой, ни Силы Небесные. Как будто сам Господь Бог указывает ему, что он переступил черту.Ничего удивительного. Шейн еще не помнил случая в своей жизни, когда бы ему удалось выйти сухим из воды. Так почему в этот раз должно получиться иначе?Но, похоже, именно сейчас Шейну удалось столковаться по-хорошему с Высшим судом.Он попробовал взглянуть на вещи с оптимистической точки зрения. Кажется, Бог отнесся к нему более снисходительно, чем судья Гамильтон или даже собственный отец.Шейн большую часть дня слонялся по конюшне, размышляя о Розе Гамильтон.И он пришел к решению. Что еще ему оставалось?Ни один суд не проявит к нему снисхождение. Все вокруг – даже собственное тело – сейчас против него.Он должен сопротивляться влечению. Проявить благородство.Это – знамение. Для чего еще Богу понадобилось запереть Шейна в маленьком доме с единственной женщиной на земле, которую он не осмелится тронуть?Если бы Богу было угодно, чтобы Шейн занялся любовью с Розой Гамильтон, Он дал бы ей другого отца!– Я понял намек, – ответил Шейн Господу и заодно сове, сидящей на балке под крышей конюшни. – Мне это не нравится, но спорить я не буду.Он подождал. Все было тихо.Неужели он надеется, что Господь Бог назовет его хорошим мальчиком? Скорее ад замерзнет.– Ты ведь не сделаешь этот снегопад вечным? – спросил Шейн спустя несколько секунд. – Знаешь ведь, какая у меня слабая воля.Сова на балке захлопала крыльями. Затем посмотрела вниз и громко ухнула.Вот и отлично. Даже с Богом можно договориться. * * * Когда Шейн вернулся в хижину, на плите шипело что-то очень ароматное. Наступил ранний вечер, снег продолжал идти, и до ночи, когда Шейн сможет улечься на свою утыканную гвоздями кушетку, оставалось несколько часов.Но Шейн был готов. Он собирался быть вежливым, помочь состряпать ужин, мирно почитать книжку или просто посидеть у огня, поддержать разговор. Быть вежливым.Роза читала, сидя у камина. Она подняла голову, когда Шейн вошел, и посмотрела, как он стряхивает снег с одежды. Ее взгляд был настороженным. Она ни произнесла ни слова.Шейн тоже помолчал, целую секунду. А затем повернулся к ней и сказал:– То что у тебя готовится, пахнет очень вкусно.Роза просияла. Обеспокоенное выражение исчезло с ее лица.– Проголодался?– Помираю с голоду. – Только произнеся это, Шейн понял, что сказал чистейшую правду. Яичница из порошка была съедена слишком давно. И прошло уже несколько часов с тех пор, как он сжевал печенье, припасенное в кармане куртки.– Иди поешь, – предложила Роза, вставая и подходя к плите. На стол она уже накрыла. Это напомнило Шейну о тех временах, когда здесь жили Мэйс и Дженни. Так уютно. По-домашнему.Шейн помог Розе разложить еду по тарелкам. Она приготовила беф-строганов с рисом. И извинилась за отсутствие свежих овощей, как будто это была ее вина.– Обойдусь, – улыбнулся Шейн. – И вообще, я предпочитаю мясо с картошкой.– Картошки тоже нет, – печально заметила Роза.– Я люблю рис. – Он сел за стол напротив нее и взял вилку.Некоторое время они ели молча. Но тишина больше не казалась напряженной.Затем Роза сказала:– Интересно, как прошла свадьба?– Прекрасно, наверное, – ответил Шейн. – Что еще могло случиться? – Он криво ухмыльнулся.Роза улыбнулась в ответ.– Хорошо, что меня там не было.Шейн, удивленный, взглянул на нее.– Почему?Она замялась на мгновение.– Папа собирался приехать и привезти с собой моего будущего мужа.Шейн разинул рот. Он с огромным трудом примирился с мыслью, что старик Твердо… старый судья Гамильтон – отец Розы. И при всем желании не мог представить себе судью, разыскивающего мужа для своей дочери.– Небось, образец добродетели, – буркнул Шейн.Роза кивнула.– Боюсь, что да.– И он хочет, чтобы ты… вышла за этого парня?– Мой отец, как ты мог догадаться, ждал от меня очень многого. Например, что я поступлю в Йель. А я не поступила. Он хотел, чтобы я стала юристом. А я не стала. И теперь он ищет мне идеального мужа, чтобы удержать мою жизнь на «верном пути». Он собирался нас познакомить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42