Зефира” влево, после чего дал знак Мартену бросить якорь.Долгий грохот выпадавшей через клюзы якорной цепи сотряс тишину и утонул в ней без эха. Корабль остановился, дернулся, развернулся вокруг якоря и наконец замер бортом к берегу.— И что дальше? — спросил Мартен.— Подождем, — ответил Бельмон. — Ручаюсь, за нами наблюдают со всех сторон. Но не знают, кто мы и не уверены, не откроем ли мы огня при их появлении. И я не уверен, помнят ли они английский флаг.— Я не вижу на берегу ни души, — усомнился Мартен. — Не похоже.— И тем не менее они там, — перебил Бельмон, — и знают о каждом нашем движении. Видели все маневры. Это должно было убедить их, что мы знаем дорогу, но пока они не убеждены, что мы прибыли как друзья.Его уверенность была лишь наполовину искренней. Что могло случиться в Амахе за время его долгого отсутствия? Правит ли в Нагуа по-прежнему Квиче? Что означает остов корабля на мели? Какой-то корсар забрел сюда в одиночку, или другие корабли, бывшие с ним, сумели вторгнуться в лагуну? Может, тут побывали испанцы? И захватили или разграбили страну?Это не казалось ему правдоподобным — слишком труден был проход, а Амаха не славилась золотом. Впрочем — кто знает?— Если за полчаса никто не покажется на берегу, я возьму шлюпку, — сказал он Мартену. — Меня должны помнить. Прийди я на “Аррандоре”…Он запнулся. “Аррандора”! Должны помнить название!— “Ар-ран-до-ра”! — громко прокричал он. — “Ар-ран-до-ра”!И голос снова улетел в пространство, чтобы утонуть в нем без эха, как до этого без эха пропал в тишине грохот брошенного якоря.Мартен некоторое время прислушивался и наконец с сомнением покачал головой.— Нет там никого, — бросил он.Но ещё не успел договорить, когда странный отзвук долетел из глубины леса.— Слушай, — шепнул Бельмон.Тишина, казалось, колебалась теперь в переменном ритме, раз за разом взрываясь приглушенным громом. Глубокие, низкие, то мягкие, то опять твердые и звучные удары накатывались из чащи, грохот опадал и вздымался, стихал и раздавался снова.— Барабаны, — сказал Мартен.Четыре громких удара прогремели с равными интервалами и все смолкло. Тишина, как и прежде, повисла над лагуной.Ян взглянул на Бельмона и хотел о чем-то спросить, но тот жестом удержал его. Издалека, словно из самого сердца джунглей. долетел ответ. Он был куда короче, чем вызов или вопрос, и звучал как решение или приказ.И мангровая чаща на илистом берегу вдруг ожила: зашелестели листья, закачались ветви, из них высунулись головы, украшенные воткнутыми в прическу перьями, черные густые кудри, полунагие темнобронзовые тела — множество тел, прыгающих, бегущих, склоняющихся над водой. Бог весть откуда как по волшебству среди тростника обнаружились длинные лодки, туча лодок, полных гребцов. Поднялся гомон, который прорезали резкие гортанные крики, и спокойная, зеркально сверкавшая гладь лагуны вспенилась под ударами коротких весел.Пироги широким полукругом двигались в сторону “Зефира”, весла сверкали на солнце, крик становился все громче. И вдруг стих. Весла затормозили бег пирог, замерших на полдороги. Только одна продолжала плыть вперед, медленно сбавляя ход.Шевалье де Бельмон сделал несколько шагов к борту.— “Аррандора”! — прокричал он ещё раз, подняв руки в приветственном жесте.— “Аррандора”!!! — поднялся вокруг радостный крик. — “Аррандора”!Странная фигура, покрытая вылинявшей шкурой оцелота, с кошмарной маской на лице, рогами антилопы кабри на голове и пучком черных перьев в руке, стояла на носу пироги.— Это их главный жрец, — сказал Бельмон Мартену. — Будь с ним радушен.Мартен приказал спустить с правого борта трап. Пирога пристала и жрец всемогущего бога Тлалока, а вместе с тем советник короля и вождя вступил на палубу в сопровождении переводчика, молодого негра с быстрыми глазами и умным выражением темного, почти черного лица. Двое воинов огромного роста, опираясь на длинные копья, стояли поодаль, как две статуи, отлитые из бронзы, а остальные пироги, выстроившись в форме полумесяца, теперь приблизились, окружая корабль со стороны суши.Мартен ожидал представителя Квиче — мудреца на ступенях трапа, ведущего на ют, в обществе шевалье де Бельмона и Генриха Шульца.Этот последний с нескрываемым отвращением и некоторой опаской поглядывал на индейского жреца, чуя своим длинным кривым носом запах адской серы и украдкой крестясь для защиты от нечистой силы, которая наверняка окружала этого слугу Антихриста.Бельмон, торжественный и серьезный, готовился к посредничеству при знакомстве и обмене вступительными приветствиями, а Мартен, одновременно позабавленный и заинтересованный, отступил в сторону, не спуская взгляда с посла.Жрец — посол был низкорослым и толстым. Его плечи, живот и ноги покрывал тонкий слой жирной красной глины. Приближался он очень медленно, танцевальным, раскачивающимся шагом, покачивая бедрами, поворачивая то влево, то вправо увенчанную рогами голову и потрясая пучком перьев, прикрепленных к короткому шнуру с серебряными бубенцами. На полпути, посредине главной палубы, задержался и жестом призвал одного из воинов, стоявших у трапа. Бронзовый исполин торопливо подошел, оттолкнув негра-переводчика, не убравшегося вовремя с дороги, и стал за плечами жреца. Тот склонился низко, словно в поклоне, перед тремя белыми, резким рывком сорвал маску и выпрямляясь подал её назад, за спину. Показалось лицо, почти столь же страшное, как и маска; лицо, меченое тремя рубцами с каждой стороны от горбатого носа с раздутыми ноздрями, разрисованное черными и белыми линиями, выгибавшимися вокруг губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88