Около одиннадцати небольшая армия отправилась на юг, к городу, окружая его с запада и севера.Прибытия в порт Вера Крус двух кораблей, якобы преследуемых корсарами, не возбудило никаких подозрений, лишь обычное любопытство обывателей и портовых властей. Эти последние ожидали Золотой флот с мощным военным эскортом и никому не могло прийти в голову, чтобы именно в это время какой-то безумец добровольно совал голову в пасть льва. Если у коменданта порта и были какие сомнения, то касались они только груза обоих судов — это могла быть обычная контрабанда.Сомнения эти были до известной степени оправданы, поскольку он получил щедрую мзду от капитанов, а после того ещё и приглашение на ужин в ближайшую пульхерию. Олла подрида, которую там готовили необычайно вкусно, была запита таким количеством вина, что комендант, едва держась на ногах, приказал своим подчиненным не доставлять прибывшим никаких проблем и разрешил матросам сойти на берег. Таможенный досмотр отложили на следующий день.Когда шевалье де Бельмон, который составлял компанию коменданту порта, счел, что с того уже хватит, с “Торо” и “Ибекса” приплыли две шлюпки с заранее отобранными людьми, которые разошлись по городу, чтобы разведать обстановку и сориентироваться в положении. Происходило это в те минуты, когда расстроенный Мануэль Рубио покидал Вера Крус.Двумя часами позже Бельмон провел короткое совещание с Уайтом и его лейтенантом Хагстоуном, после чего послал Перси Барнса, прозванного Славном, в деревушку, захваченную Мартеном.Перси вовсе не рвался в эту миссию, считая, что уже обзавелся весьма многообещающими знакомствами с двумя местными обывателями, от которых доведался о прибытии транспорта серебра на городские склады и о карательной экспедиции, предпринятой большей частью гарнизона. При этом он умудрился съесть неслыханное изобилие всяческой жратвы за счет своих случайных знакомых, выпил с ними кварту вина, наговорив в ответ уйму баек о нападении пиратов и отчаянном бегстве корабля, на борту которого он находился.И наконец, восхищенный их гостеприимством и интересом, расписал свои давнишние подвиги таким колоритным способом, что сам едва мог в них поверить.После всего он чувствовал себя отяжелевшим и сонным, однако поспешил доложить Бельмону о полученных сведениях. Не полагал, что капитану “Торо” о них уже известно, и снова дал волю врожденной словоохотливости, облекая свой рапорт в наиболее драматичную форму. Умолкнув наконец, гордо огляделся, словно удивленный невероятностью собственных заслуг, — и тут же получил приказ отправиться ночью неизвестно куда разыскивать какую-то паршивую деревушку…С тяжестью в сердце (и в животе) отправился в путь, но не пройдя и мили наткнулся на передовой дозор Мартена, причем его едва не пристрелили, поскольку он пустился наутек, полагая, что имеет дело с отрядом испанцев. Но тут же был схвачен, и Клопс, догнавший его, уверял, что узнал Перси только по его чудовищной вони.— Смердишь, как скунс, — бросил он. — И ведешь себя, как скунс. Будь у тебя ещё шкура, можно было бы её содрать…— Заботься о своей, пока тебе её не продырявили, — буркнул Славн.Его проводили к Мартену, и после краткого доклада отряд вновь двинулся вперед.Перси Славн в темноте добрался до окна, прикрытого снаружи жалюзи. Откинув кверху тонкие дощечки, нанизанные на три шнура, попробовал ножом приподнять раму, но окно было заперто. С минуту поразмыслив, как же попасть внутрь, не наделав шума, услышал вдруг дребезжание звонка и громкий окрик. Почти одновременно из-за угла дома донесся треск выламываемых дверей, лязг битого стекла, топот ног, затем один за другим два выстрела.“ — Нужно было все сделать по-тихому, — со злостью подумал он. — Терпения не хватило, что ли…”Рванув жалюзи, подхватил камень и швырнул его в окно, потом просунул руку и отодвинул щеколду. После каждого движения испуганно приседал, ожидая, не выскочит ли кто-то, чтобы открыть огонь в нападающих, но это было пустой потерей времени: некому там было защищаться.Сообразив и успокоившись, торопливо перелез подоконник и оказался в обширном зале. Под ногами ощутил ковер, наткнулся на какую-то мебель, задержался, высек огонь и, углядев фонарь со свечей, довольно ухмыльнулся. Зажег свечу и огляделся кругом: показалось, что услышал чьи-то торопливые шаги. В комнате не было никого, но двери в глубине направо чуть вздрогнули, как будто только что там кто-то вышел.Бросившись к ним, заметил какую-то фигуру в одном белье, мелькнувшую в соседней комнате.— Стой! — рявкнул он и бросился за ней.Выскочив в коридор, заметил белое пятно на фоне неясного прямоугольника ещё одних дверей — как ему показалось, ведущих прямо на двор за домом — и рухнул вдруг, растянувшись во весь рост, запнувшись о что-то тяжелое, что покатилось по полу, издавая глухой, но милый уху звон.“ — Серебро!» — мелькнуло у него в голове.Нащупавши руками большой тяжелый предмет, едва поднял его и вернулся в комнату, где оставил зажженную свечу. Убедившись, что держит в руках серебряную шкатулку, почувствовал, как сердце его бьется о всю ту массу доброй еды, которую он поглотил пару часов назад в Вера Крус. Он отыскал сокровище!Решил его припрятать, поскольку шкатулку наспех открыть не удалось, а была она слишком велика и тяжела, чтобы таскать с собой. К тому же её пришлось бы отдать как долю на дележ.Ну нет, делиться он ни с кем не собирался! То, что в ней, принадлежит ему одному!Задув свечу, Перси выскользнул в коридор. Теперь слышен был гул голосов, приближавшийся из дальних комнат, но на дворе, как показалось ему, никого не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88