“ — Самым умным было бы покончить с ним, — подумал Генрих. — Но мне не решиться на такое…Не могу. Никто, даже сам Святой Отец не простил бы мне такого греха. Нет, на это мне не отважиться…”Альваро, задыхаясь, что-то лепетал о священниках и монахах, угнанных корсарами. Упрекал его в равнодушии к их судьбе, укорял за участие в этой резне. Генрих его не слушал.— Хватит! — оборвал он наконец. — Или вы не можете понять, отец Педро, что один я не сумел бы спасти вас всех?У кладбищенских ворот он остановился.— Дальше вы пойдете сами. Я спас вам жизнь. Но если кто-нибудь узнает… Ну, лучше об этом даже не думать. Не хочу от вас ничего, кроме отпущения грехов in articulo mortis и отпущения грехов, которые мне ещё придется совершить в этом году.Альваро неуверенно покосился на него.— Как это понимать, сын мой?— Нет времени на исповедь, — нетерпеливо перебил Шульц. Не знаю, когда у меня будет оказия исповедаться и принять отпущение грехов. Не знаю, не погибну ли я, прежде чем это случится.— Но я не могу… — начал было Альваро, но Шульц его перебил.— Можете! Можете отпустить мне грехи без исповеди, как умирающему. И — Бога ради! — сделайте это поскорее, чтобы я не начал жалеть, что вырвал вас из рук еретиков.В его голосе звучала угроза, а Педро Альваро слишком хорошо его знал, чтобы её недооценивать. Потому он сделал то, чего хотел Генрих, и уверил его в действенности этих таинств, несмотря на не совсем формальное их проведение.Прежде чем они расстались, Шульц спросил ещё о губернаторе и его сыне.— Были там, — ответил иезуит, кивком указывая на казармы. — Дона Диего уже нет в живых. Из дворца его доставили без сознания. Уже несколько недель он был при смерти, а сегодня в полночь открылось внезапное кровотечение. Бласко с ним — то есть был при нем час назад.Шульц прикусил губу. В нем нарастало беспокойство.— Мне нужно вернуться, — сказал он. — Пусть господь ведет вас.В ту же самую минуту со стороны монастыря долетел новый взрыв крика и шум. Грохнуло несколько выстрелов, и потом совсем рядом раздался топот скачущего коня. Какой-то всадник промчался через монастырский двор, свернул на дорогу, словно вихрь промелькнул мимо них и исчез за воротами кладбища.— Кто это был? — спросил Шульц.— Не знаю, — ответил Альваро. — Оставайтесь с Богом.Подтянув сутану, он припустил следом за всадником.В тот момент, когда Генрих Шульц заметил преподобного Педро Альваро среди пленников, гонимых в сарай во дворе, Мартен во главе нескольких десятков моряков из команды “Зефира” одолел последнее сопротивление, которое ещё оказывали испанские содаты. Пленных уже не брали: кто бросал оружие, погибал точно так же, как и те, кто бился до последнего. Всего несколько защитников избежали этой участи благодаря Мартену, который хотел допросить их, и не в силах сразу удержать атакующих, сам преградил им дорогу, отбивая удары, пока те не остыли от запала и горячки боя.Кое-как ему удалось втолковать, что речь идет о захвате живьем губернатора с сыном, чему должны были помочь оставшиеся в живых испанцы. Тут его, однако, ожидало разочарование: когда выломали двери, за которыми по единодушным показаниям должны были находиться Бласко де Рамирес и генерал, командовавший гарнизоном Сьюдад Руэда, огромный зал оказался пуст. Из него не было другого выхода, и к тому же разбросанные в беспорядке бумаги, плащи и шляпы, казалось, свидетельствовали, что действительно здесь только что кипело горячка бегства.— Куда же, черт побери, они делись? — спросил Мартен, грозно глядя на пленников.Ему пришло в голову, что в одной из стен должен быть скрытый проход. Но тут же Ян сообразил, что найти его было бы слишком трудно. Оглядел шесть высоких окон, выходивших в сторону города. Те казались запертыми, и к тому же бегство этим путем казалось неправдоподобным, ибо перед главным входом стояла стража и крутились вооруженные люди из отряда Бельмона.Он уже собрался отвернуться и отдать приказ обыскать все здание, как последнее окно шевельнуло сквозняком. Торопливо подойдя, Ян распахнул его настежь. Узкий карниз с каменной балюстрадой тянулся вдоль наружной стены. По нему можно было добраться до таких же окон соседнего зала.Мартен, не колеблясь, воспользовался этим маршрутом. Те окна тоже были только прикрыты.В потемках горели две свечи.“ — Часовня?» — подумал он.Перелез через низкий парапет и увидел посреди пустого помещения высокий катафалк, а на нем застывшее тело. Миновав их, заметил полуоткрытые двери налево. Ян достал из фонаря свечу и пошел дальше.Следующий зал был тоже почти пуст и лишен мебели, не считая кровати с разбросанной постелью, стола и двух кресел.Прямо — снова двери и снова такая же комната, а за ней — огромный зал с окнами во двор, темной полукруглой нишей в углу и дверьми с правой стороны, ведущими, видимо, в главный коридор.Мартен подошел поближе, чтобы убедиться в этом, но когда мерцающее пламя разорвало полумрак, заметил, что двери заперты на засов и подперты тяжелой дубовой скамьей.В этот миг он за плечами услышал легкий шорох, а потом приближавшиеся шаги и голоса. Огляделся. Голоса доносились со стороны анфилады, которую он миновал. Несомненно, это его люди шли за ним. Но вот шорох…Тот донесся снова. Даже не шорох: нечто, что могло быть дыханием или вздохом, или может быть только биением сердца…Мартен чувствовал чье-то присутствие, чей-то взгляд.Сделав несколько шагов к средине зала, он поднял свечу. Но утлое пламя осветило только часть обширного пространства; углы, проемы под окнами и глубокая ниша тонули в тени.Тут через распахнутые двери в соседнюю комнату хлынул поток света;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88