Правда, земли для них хватало, но её покрывали джунгли. Чтобы отвоевать у джунглей землю, обработать её и выстроить новые поселки, нужны были инструменты, железные орудия. Нужны были семена, рассада, саженцы новых деревьев, скот и птица. Прежде всего нужны были женщины в жены поселенцам.И эта проблема уже наболела. Беглецы были почти исключительно мужчинами. Девушки из соседних племен Аколгуа и Хайхол выходили замуж за индейцев, крайне редко — за негров. Но и там избыток женщин уже был исчерпан. Такое положение могло вызвать столкновения и трения. Нужно было их каким-то образом предотвратить.Матлока, теща Мудреца, ненавидела чужеземцев. Среди вельмож и советников зятя, среди жрецов и старейшин у неё было немало сторонников. Она вышла из рода Кора, её предки были вождями кочевников-воинов и охотников, и когда те стали переходить к оседлой жизни, главным их ремеслом по-прежнему оставалась война. Матлока было честолюбива, жаждала властиесли не для себя, то для зятя и внучки. Разумеется, власти абсолютной — не союза с другими племенами, а их подчинения власти Квиче.Ее бесило, что чужеземцы получают земли в Амахе, — нет, конечно, они должны их обрабатывать, но как невольники. Кроме того, должны воздавать хвалу Тлалоку, и их надо приносить в кровавые жертвы этому богу, культ которого приходил в упадок, как она считала, именно от наплыва чужеземцев.Она подстрекала жреца Уатолока, намекая тому на возможность женитьбы на Инике. Раз у Мудреца не было сына, Уатолок после его смерти мог бы стать вождем и владыкой Амахи. А может и раньше?..Но жрец полузабытого бога колебался. Мудрец был силен и противостоять ему было рискованно. Уатолок колебался между ним и его тещей, стараясь сохранять нейтралитет. Обе стороны прибегали к его советам, а союзные вожди Аколгуа и Хайхола осыпали подарками.— А твой отец? — спросил Мартен, когда Иника умолкла.— Будешь говорить с ним сам, — ответила она. — Вы оба — великие вожди, а твой белый друг сражался вместе с нами и извел для нас немало ядер. Знаю, ты ещё могущественнее его. Если захочешь, можешь многое сделать для моей страны. Если нет, можешь стереть нас с лица земли. Но мы приняли тебя как гостя и друга, хоть могли вас перебить и сжечь ваши корабли, прежде чем вы вошли бы в лагуну. Мой отец не позволил этого.Она посмотрела ему прямо в глаза.— Теперь ты знаешь все.Тем же вечером, когда женщины как обычно удалились, Мудрец взмахом руки отпустил всех остальных участников ужина и спросил своих белых гостей, не хотят ли те пересесть вместе с ним поближе к огню, угасавшему под развесистым деревом.Было полнолуние, серебристый свет луны проникал сквозь ветви, бросая их черные тени на покрытую росой траву. Но возле обугленных тлеющих поленьев было сухо, низкий вал из дерна служил удобным сиденьем.Квиче долго молчал, пошевеливая жар сырой зеленой веткой. Мелкие сучки тлели, вспыхивали язычками пламени и гасли.— Пришло время нам открыть друг другу душу, — наконец произнес Мудрец. — Чего вы хотите?Мартен обменялся взглядом с Бельмоном, который чуть кивнул и сказал:— Помочь тебе, Квиче, и вместе с тем получить от тебя помощь. Амаха стала Пристанью Беглецов, которые нашли здесь безопасное убежище. Но мир вокруг велик и в нем царят испанцы. Вы знаете о них достаточно, чтобы понять, что рано или поздно они попытаются завладеть и твоей страной, и тогда…он сделал жест, словно сметая что-то на земле перед собой. Тогда тебе не устоять, не имея оружия, орудий и кораблей.— Лагуна мелкая, и воды в ней коварные — возразил Мудрец, — Вы видели мачты испанцев, которые там торчат?Бельмон кивнул. Хотел было спросить, что стало с экипажем, но счел такой вопрос слишком некорректным. Допускал, что перебиты были все до одного.— Видели, — сказал он. — Но тот корабль плыл в одиночку, а капитан его был безрассуден. Раз он рискнул все же войти в бухту, значит найдутся и другие, и судьба первого их предостережет. Испанцы сильны. И сдержать их можно только силой. Будь у твоего свекра тогда несколько орудий,“Аррандоре” не стоять бы тогда в Нагуа.— Это правда, — вздохнул Мудрец.Бельмон продолжал говорить, излагая проект укрепления побережья и устья реки, а также возможных проходов со стороны суши. Обещал оружие, пушки, запасы пороха и пуль, помощь в организации армии в обмен на убежище для кораблей и хранение добычи, а также на разрешение вербовать людей в экипажи среди обитателей Амахи.Мудрец выслушал его молча, потом заговорил сам, обращаясь главным образом к Мартену.Говорил о своей молодости, которая прошла среди убийств и войн; о сражениях с воинственными и кровожадными кочевниками, которые постоянно опустошали страну; о кровавых внутренних разборках с воинственными жрецами и бунтующими вождями мелких родов, о восстаниях и бунтах, во время которых потерял родных, ещё не вступив в возраст мужчины; о более поздних отчаянных схватках с какими-то пришельцами с гор; о злосчастном перемирии с племенем Кора, из которого взял себе жену, и о её смерти от рук жадного до власти свекра; о серии поражений, нахлынувших как волна, сметя его с горсткой верных людей в глубь лесов, а потом и на побережье, откуда уже не было выхода.— Амаха стала тогда пожарищем, а Нагуа скрыли джунгли, вздохнул он.— Когда “Аррандора” показалась в заливе, — заговорил он вновь, глядя на Мартена, — нас охватило отчаяние. Мы были окружены, и наши пироги не могли выйти в море, чтобы увезти женщин и детей. Ведь мы собирались покинуть родные края и и отдаться на волю судьбы, ища счастья на юге, подальше от этой реки, в которой текло столько крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88