Нам ведь почти недоступны романтические иллюзии, лежащие в основе так называемой любви. Из-за своей сверхчувствительности мы очень легко ранимы и поэтому оберегаем себя от знания чувств и мыслей партнера.
Алекс решил не развивать далее в разговоре эту интересную, но скользкую тему. Он резко сменил курс:
— Раз пицце пришел конец, а кофе выпито уже под за-вязку и расходиться нам не хочется, не заняться ли нам на пару кое-какой работой?
Тони вздохнул и, откинувшись на стуле и вновь водрузив ноги на стол заседаний, бросил взгляд на доску с фотографиями и графиком, выдавив из себя наконец:
— Я готов. Ты что, хочешь подбить кое-какие итоги? Не рановато? Только в понедельник в лучшем случае мы получим какие-то вразумительные сведения из штаб-квартиры о продавцах покрышек в обследуемом районе. И трое твоих бедняг-сотрудников сейчас усердно изучают в архиве газетные вырезки насчет пропавших подростков за прошлые годы. Я им не завидую.
— Я тоже. Подвал полицейского участка не самое уютное местечко в здании.
— Значит, нам остается только ломать себе голову и пораскинуть мозгами, какие у нас имеются в наличии. Давай еще раз подумаем о том — в который раз! — чего наш убийца добивался, расправляясь с Адамом Рамсеем, — предложил Тони.
— А ты согласен с версией Бишопа?
— Думаю, что Бишоп в своей области большой профессионал, и я привык никаких его выводов не оспаривать.
Алекс в задумчивости уставился на доску. Жуткие снимки останков Рамсея за прошедшие дни запечатлелись в его памяти накрепко, и взглянуть на них как-то иначе у него никак не получалось.
— Не имея больше никаких улик, кроме этих косточек, как мы можем определить что-нибудь заслуживающее внимания?
Тони небрежным жестом толкнул разбухшую папку протоколов, справок и медицинских освидетельствований, касающихся Адама Рамсея, отправив ее по полированной поверхности стола в сторону Алекса.
— И сколько раз ты перечитывал эту глыбу? — осведомился Алекс.
— Бессчетное число раз. И каждый раз надеялся отыскать нечто упущенное прежде.
Алекс с осторожностью и даже с опаской раскрыл папку.
— А что, если в результате выяснится, что мой город прятал чудовище уже много-много лет? Что он его выкормил, вырастил… Что потом будут говорить о нас?
Тони посмотрел на своего ночного компаньона с сочувствием.
— Ведь у него нет отличительных примет — ни рогов, ни хвоста. Он должен быть похож на обыкновенных людей — иначе его бы тотчас выловили. Одно я могу тебе сказать с определенностью — когда мы вытащим эту дрянь на свет божий, ваш город станет другим. Нет, прости, не город, а люди… они несколько поменяются.
Они сидели на кухне, закончив ужин, пили кофе и слушали, как за окном свирепствует буря.
— Что со мной было, когда ты меня нашел? — спросила Миранда.
— Ты была жутко холодная, и пульса не прощупывалось. Скажи, ты что-нибудь помнишь?
Миранда наморщила лоб, вспоминая, но результаты были плачевны.
— Я вошла в дом, включила и прослушала автоответчик в холле, а потом… твой голос откуда-то издалека твердил мне, что я умираю.
— Я нашел тебя лежащей на полу в гостиной. Никаких следов удара и вообще какого-то физического воздействия. Я не врач, но вдоволь насмотрелся на умирающих и уже мертвых. Ты, Миранда, была совсем близко от критической точки. Не было ни пульса, ни дыхания. Твое тело уже перестало жить. В мозгу сохранился какой-то проблеск… И я вцепился в него. Пришлось взломать твою оборону.
— Тебе это обошлось дорого. Я в долгу перед тобой.
— Не время иронизировать, — осадил ее Бишоп.
— Я знаю, но не могу же я сразу признаться, что все последующее было мне ох как приятно.
— Ирония — хорошее дело, но нам сейчас не до шуток. Надо выяснить причину того, что произошло.
— Извини, но я не могу понять… Какой-то отрезок времени потерялся. Я была жива, занималась своими делами, потом вдруг почти умерла, и счет времени возобновился с момента, когда ты принялся меня оживлять.
— Возможно, все дело в твоем защитном панцире. Если что-то смогло проникнуть сквозь щель, похозяйничать в твоем сознании и заставить тебя смириться с мыслью о смерти…
Вот теперь Миранде действительно стало страшно.
— Хорошо, давай хоть примерно восстановим ход событий. Ты нашел меня в гостиной?
— Да.
Она взяла Бишопа за руку и проводила его в гостиную.
Комната выглядела мирной и уж никак не тронутой посторонней злой силой.
Миранда присела на диван и взглянула на спиритическую доску.
— А почему она здесь? Бонни сказала, что они забавлялись с этой игрушкой наверху, в спальне.
— Девочки не могли по какой-нибудь причине принести ее сюда?
— Не думаю. Да и миссис Таск не стала бы этого делать.
Бишоп протянул руку, потрогал планшетку и установил ее, чуть поправив, на центр доски.
— Если девочки использовали ее для контакта, все равно с кем, не важно, то они открыли таким образом проход. Эта штуковина и есть вход.
Миранда встревоженно посмотрела на Бишопа.
— И, возможно, Бонни забыла запереть дверь?
— Или опоздала с этим, — предположил он. — Я в этой области не специалист. Здесь все еще так зыбко, многое основано лишь на непроверенных, не подтвержденных экспериментами гипотезах… Но я помню, как однажды ты говорила мне, что медиум не контролирует того, что может войти в дверь, им открытую.
— Насколько я знаю, это так, — кивнула Миранда. — И главная опасность в том, что самый разгневанный, самый озлобленный дух первым врывается в любую дверь, которую обнаружит, даже не для него предназначенную.
— Дух того, кто был недавно убит, лишился жизни в результате насилия, зверского, жестокого, и теперь заполнен эмоциями, взятыми у своего убийцы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104