Все равно залезут и вылакают, обормоты.
Он долго возился с замочком и наконец открыл.
– Хоть бы предупредил, что приедешь, – вместо приветствия укоризненно выговорил он сыну.
– У тебя же нет телефона, – пожал плечами Роман, давно привыкший к стариковскому ворчанию отца.
Однако в дом он вошел не сразу, а, похлопав отца по плечу, скорее покровительственно, чем сыновне почтительно, вернулся к машине. Минут через пять Роман воротился вместе с пацаном. На плече, как тюк с тряпьем, Роман нес какого-то парня с совершенно белым лицом и – как показалось Воробьеву-старшему – мертвого. Во всяком случае, он хорошо разглядел, что веки человека полуприкрыты и сквозь щелки видны зеленоватые белки закатившихся глаз.
– Кто это? – спросил Василий Васильевич.
– Клиент, – кратко отвечал Роман. – Посвети-ка, я его на чердак затащу.
– Он хоть живой-то?
– К утру проспится. Скажи Варваре, чтобы нам поужинать собрала, а то я с дороги ужас до чего оголодал, да и Юл тоже.
Варвара тем временем давно уже стояла в сенцах и наблюдала всю эту непотребную картину вторжения в ее собственный дом.
– Ты бы хоть разрешения у отца спросил! – гаркнула она в ярости, и на щеках ее выступили пунцовые пятна.
– Мы ненадолго, – невозмутимо отвечал Роман. – Завтра и съедем.
– Значит, завтра и пожрешь, – отвечала Варвара, упирая руки в бока, – когда свое из магазина принесешь.
– Варя, голубушка, все-таки сын, – попытался успокоить супругу Василий Васильевич.
– Мог бы и с собой жратвы привезти, – не унималась Варвара, – чай, не из последнего живет, как мы с тобою!
Как ни привык Роман к подобным Варвариным выходкам, а все же весь передернулся. Явился даже соблазн – а не швырнуть ли обратно старухе всю ее змеиную злобу в лицо. Но глянул на отца и остерегся.
– Некогда было, – сказал он примиряюще. – Завтра схожу, обещаю.
– Он непременно сходит, – поддакнул Василий Васильевич. – Ты для Вареньки конфеток шоколадных возьми. – И он многозначительно подмигнул сыну. – Варя у нас женщина добрая, это она для виду только сердится.
Последнее утверждение было весьма спорно. Однако, пока гости устраивались, Варвара все же посетила холодную кладовку, достала сала с чесноком домашнего приготовления, яиц, грибов маринованных да квашеной капустки. Когда Роман с Юлом спустились вниз, стол был накрыт. У оголодавших гостей разом потекли слюнки. Юл, не дожидаясь, тут же подцепил вилкой несколько кругленьких сопливых маслят из керамической плошки.
– Во, живоглоты, – зло процедила сквозь зубы Варвара, и Юл, растерявшись от такого приема, уронил вилку вместе с грибами на пол.
– Мы заплатим, – пообещал Роман.
– Заплатишь, – вздохнула Варвара. – Знаю я твою плату – рупь дашь, десять назад отберешь.
– Что-то вы опять ворчите, Варвара Алексеевна. В прошлый раз говорили: “Куплю телевизор японский, мигом подобрею”.
– Так мы ж его так и не купили, – вздохнул Василий Васильевич.
– Как так? Я же деньги дал. На телевизор и на видак.
– Ты дал, а кто-то взял. Уехал ты – на другой же день воры в дом залезли и все твои пятьсот баксов стырили. Вот так-с. Наваждение какое-то. Чуть у меня что заведется, вещь какая или деньга, тут же сопрут. Сей момент. Кажется уже, только всю жизнь на одних воров и работаю, сам уже жду: ну где же они, ребятушки, почему так долго не идут, почему не крадут?
– А как же милиция? – спросил Юл, ковыряя вилкой яичницу.
– Милиции-то зачем воров искать? Хлопотно. У них там свои дела поважнее, не до нас им.
– Пес же во дворе, – чистосердечно удивился Юл.
– Пес, наверное, гавкал, так он на цепи. А цепь до крыльца ему дотянуться не дает. Эх, наливай. – Василий Васильевич водрузил на стол бутылку самогону.
– Батя, ты же знаешь: я не пью, – сказал Роман, косясь неприязненно на бутылку.
– Урод, чистой воды урод, – вздохнула Варвара, – и в кого ты только такой вышел, а? Не иначе в Марьину родню – у нее в роду все психи были. Не пьет, не курит, ледяной водой умывается. И не женится. Ясное дело – урод.
– Хочешь, я воров найду? – предложил Роман, пропустив Варварин монолог мимо ушей.
Василий Васильевич недоверчиво хмыкнул: в поразительные способности сына он никогда не верил, считая его “фокусы” чистейшим шарлатанством. Роман знал, что ему никогда не удастся убедить отца в обратном. Варвара была того же мнения:
– Ты своим дурням городским показывай эту ерунду, – объявила она, – а нас просто так не проведешь!
Однако Роман не унимался: принес из машины свою белую тарелку, налил в нее колодезной воды и, взяв отца за руку, осторожно погрузил его ладонь в воду. На дне тарелки тотчас появилось изображение: во всяком случае, Юл отчетливо различил мохнатую собачью шапку и торчащие из-под нее красные уши. Но далее ничего разглядеть не удалось: Варвара будто ненароком махнула рукой, и тарелка слетела на пол.
– Что ж ты делаешь! – ахнул Воробьев-старший. – Это ж кузнецовский фарфор. Ромка купил.
– Так он же сам и разбил, – заявила Варвара, зная, что никто не посмеет ей возразить.
Однако посмел.
– Зачем же вы врете! – возмутился Юл. – Вы сами тарелку разбили!
– Мерзавец! Как он смеет меня оскорблять! – вскинулась Варвара.
– А зачем вы врете?! – не унимался мальчишка.
– Я там что-то видел, – не очень уверенно сообщил Василий Васильевич, пытаясь перебить ссору.
– Ерундой всякой занимаются, ну чисто дети, – фыркнула Варвара. – Смотреть противно. Спать идите, а то завтра будете до двенадцати дрыхнуть! Совсем нынешняя молодежь разленилась – не то что мы раньше: вставали в шесть – и на работу, и так тридцать лет подряд. А теперь все спят сколько влезет, никто работать не хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138