Очень удобно. Рекомендую.
– Майкл Шарп! – недоверчиво усмехнулся Стеновский. – А если кто-то из прежних знакомых встретит тебя на улице?
– Меня никто не узнает. Пройдут мимо, могу поспорить на миллион. Я же так изменился. И главное, не Прожитые годы, а раскованность и непринужденность манер. И не надо усмехаться, лучше выслушай мое предложение.
– И чем же ты занят здесь, позволь узнать, раскованный господин?
Под завистливым взглядом хозяина Стен отрезал себе ломоть буженины и, демонстративно изобразив на лице восхищение, куснул нежнейшее мясо. Остряков едва не захлебнулся слюной и потому на заданный вопрос ответил не сразу.
– Занят внедрением свободы в сознание нашего населения. Причем в самую что ни на есть суть сознания.
– У тебя издательство? Или собственная газета?
– У меня фотоателье. Эротическое, – сладко улыбнулся Остряков. – Снабжаю фотографиями высшего класса сотни всевозможных изданий.
К счастью для себя, Стен успел прожевать кусок буженины, иначе бы он наверняка подавился.
– Эротическое фотоателье? – переспросил он, решив поначалу, что ослышался. – А какое отношение это имеет к свободе?
– Самое прямое. Эротическая свобода – первооснова всего, – многозначительно поднял палец Остряков. – Несмотря на кажущуюся распущенность, наше население весьма темное в этих вопросах. Стен, вспомни Штаты, там принято говорить о вопросах пола абсолютно открыто, не стесняясь, понимая, что это одна из сфер жизни человека, причем сфера наипрекраснейшая. Если женщину изнасиловали, она без ложного стыда тут же всем объявляет об этом. Если у кого-то сексуальные проблемы, он, не стесняясь, делится ими со всеми желающими. А что у нас? Я вспомнил одну потасканную дамочку, которая явилась ко мне в ателье, когда я только начинал. Физиономия как измятая подушка, кожа темная, морщинистая и грубая, осветленные волосы смахивают на паклю. И вот эта дамочка расстегивает синтетическую кофточку, изготовленную где-то в Гонконге задолго до моего рождения, и стыдливо выставляет напоказ грудь, морщинистую и дряблую. В нашем понятии это и есть эротика! То есть нечто мерзкое, отвратительное и притягательное исключительно в силу своей мерзости и запретности. Сколько трудов мне пришлось приложить, чтобы перейти от подобных типажей к стройным загорелым девочкам с длинными ножками и грудями как персики. Один взгляд на такую красотку подарит райское наслаждение.
– Да ты поэт, – усмехнулся Стен.
– Трудов здесь непочатый край, – продолжал воодушевленно господин Шарп. – Ведь я воплощаю величайший термин нашего величайшего соотечественника: “Красота спасет мир”. Когда наше сознание в сексуальной сфере очистится от нелепых предрассудков, когда сексуальная жизнь сделается гармоничной, тогда в душах поселится истинная свобода.
– Боже мой, Мишка! Когда мы в последний раз говорили с тобой, ты сказал что на деньги фонда сделаешь солидное издательство, будешь печатать Карла Поппера, Хайека, Мизеса. И что же?
– Лешка, блин, да кто же будет покупать этого твоего Поппера. Он, конечно, умница, но населению что Поппер, что Пропп, что Гарри Поттер – все до лампочки.
– Кто такой Гарри Поттер?
– Новая знаменитость на Западе. Неужели не слышал? Услышишь еще. Так что приходится печатать что берут. И, выбирая между эротикой и расчлененкой, я остановился на эротике. Печатать из номера в номер, как дедушка внука съел, нет желания.
– А от меня что надо?
– Я открываю филиал своего ателье в Темногорске. Ты мог бы его возглавить.
– Это невозможно.
– Почему? Надо как-то деньги зарабатывать.
– Дело даже не в этом, – оборвал его Стен. – Люди Колодина напали на мой след.
Господин Шарп побледнел, и стакан с соком в его руке сильно плеснулся.
– Как?! – выдавил он и озабоченно потер ладонью небритые щеки.
– Вычислили, что я жив, и устроили мне ловушку.
– Черт! – Хозяин, придя в себя, грохнул по столу кулаком. – Ах, сволочи! Я же знал, что все так и кончится. Кто ищет, тот всегда найдет. И они нас нашли. Я же говорил, что Игоря Колодина надо убить! И папашу его тоже! Грохнуть – и баста. Ведь ты пристрелил того коротышку.
– Его пристрелил Грег, я убил другого. – Стен отложил ломоть колбасы, который только что подцепил на вилку. – Иногда мне снится, что я бью того парня по шее, но никак не могу убить.
Остряков его не слушал.
– И что им надо? – повторял он, как заведенный. – Что, черт возьми, теперь надо этим скотам?
– Беловодье.
– Ерунда. Они ищут деньги Сазонова. Так? Стен с сомнением покачал головой:
– Я тоже сначала так думал. Но они не спрашивали о деньгах. Только про Беловодье.
Остряков фыркнул:
– Что значит – спрашивали?
Алексей закатал рукав рубашки и показал багровый, свежий рубец от ожога.
– Не слабо, – хмыкнул Остряков. – И ты хочешь сказать, что ничего им не поведал? А? – Он ухмыльнулся, будто говоря: ну в это-то я никогда не поверю.
– К счастью, я почти сразу отрубился, – отвечал Стен.
– Ладно, ладно, ты никому ничего не сказал. Только пообещал привести их сюда, – как рассерженный кот, зафырчал хозяин.
Стеновский по своему обыкновению откинул голову назад и смерил хозяина высокомерным взглядом.
– Те парни, что пытались вытрясти из меня нужную информацию, умерли. Это тебя немного успокоит?
– Их похоронили?
– Они успели мумифицироваться. Так что на время я оторвался от погони. Иначе я бы никогда не пришел сюда.
– А я-то тебе зачем?!
– Во-первых, я должен был тебя предупредить. Ясно, что ты следующий попадешь под удар Колодина.
– Васька Зотов тоже не в Беловодье, – напомнил Остряков. – И Грег…
– Грег в Беловодье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138