Крель смирился, выучился стирать и готовить, уговаривая себя, что это временно, что его, лауреата, это вряд ли унизит. Но защита у жены затянулась, и к негодованию своего начальника Валентина Крель то и дело сидел с простуженным Лешкой на больничном, Лешка рос, здоровел и орал не "мама", а "папа", проснувшись ночью, но когда жена, наконец, защитилась, Крель посмотрел однажды в зеркало и увидел маленькую аккуратную лысину, отросший живот, вечные патентные бюллетени на рабочем столе и полное отсутствие иных перспектив. Он обнаружил еще элегантную, похудевшую, собирающую научные данные жену, постоянно пакующую и распаковывающую чемоданы до и после симпозиумов. Жена Креля нашла узкую, неразработанную еще тематику и, застолбив, осваивала ее с невесть откуда взявшимся методичным упорством. Она поздно возвращалась с лекций, вставала тоже поздно, сразу усаживалась за стол и, если Крель не ходил накануне в магазин, пила чай с черствой булкой, одновременно выписывая формулы из книги. Она так втянулась в научную работу, что не интересовалась ни гостями, ни кино, постоянным спутником Креля так и остался Лешка, они ходили вместе в баню, катались на лыжах, и радостью и наградой Креля был Лешкин ясный взгляд, постоянно устремленный навстречу.
Характер у Креля, однако, сделался паршивый. В сердце его занозой засела государственная премия. - Это может быть только в нашей стране! звучало в курилке любимое присловье Креля, и далее он распространялся на тему, что легко тому, у кого есть знакомые или - важные родители, а не обремененного всем этим лауреата легко вот так просто взять и затюкать. Но когда Валентин послал его на микропроцессорные курсы, насмотревшись на бойких мальчиков, мгновенно разбирающихся в системных проблемах и без почтения хохочущих над самой короткой задержкой чужого мышления, Крель, к недоумению Валентина, не пошел после курсов работать в организованный вычислительный центр, а остался в патентной группе. Тогда, кажется, появилась у него и эта саркастическая неприятная усмешка.
Такова история Креля, и в день пятидесятилетия Тамары Ивановны он, развешивает носки, выходит из ванной, смотрит на Лешку, играющего на компьютере, говорит, как бы хорошо никуда не тащиться, не гладить брюки, а полежать лучше на диване, и Лешка вздыхает с соболезнующим видом в знак солидарности.
У Валентина мысли похожи. Он бы тоже никуда не ходил: он терпеть не может этих ресторанных застолий. Валентин - турист, его круглое обветренное лицо и крючковатый нос делают его похожим на суровую ночную птицу, но Зина замечает лишь прекрасные зелено-карие глаза, холодно и строго глядящие. Зина любит, сдавая нормы ГТО, смотреть на его сухощавую спортивную фигуру в безукоризненном снаряжении и, несясь за ним по лыжне, мечтать что это они вдвоем в походе по тундре. Но Валентин однажды уже брал с собой в поход девушку и, намучившись с ней на лыжне, выслушал потом и поздравление с отцовством. Валентин женился и стирал, как положено, пеленки, но этот его, казалось, вовсе не несчастный брак в щепу разбился о тяжелую и долгую болезнь Валентиновой матери. Мать лежала то дома, то в больнице, но Валентин, в отличие от Креля, с работы урываться себе не позволял, а поскольку разорваться тоже не мог, пришлось забить на дом, что не устраивало жену. После работы Валентин мчался к матери, жена сердилась, конфликт разрастался, Валентин однажды задержался у матери настолько, что жена отправила ему туда и чемодан с вещами, и постаралась потом, чтобы он никогда больше не увидел дочку. Мать Валентина умерла в больнице в рабочее время и, соответственно, в его отсутствие, и после ее смерти, рассказывая о чьей-нибудь еще неожиданной или ожидаемой смерти Валентин неприятно-весело, краем рта усмехался, словно сообщая окружающим замечательную новость.
Нельзя сказать, что Валентин не предпринимал больше попыток устроить семейную жизнь. Но после того, как одна молодая туристка, покинув его палатку, запросто перешла в палатку к более мускулистому бородачу, жизнь окончательно убедила Валентина, что отношения между даже близкими людьми, в общем, товарно-денежные, а дети - такой товар, расплатиться за который возможностей да и желания у него больше нет. Смыслом жизни для Валентина всегда было преодоление трудностей в одиночку - будь то крутые пороги горной речки или системные неувязки на работе. Неодушевленные предметы не требовали компромиссов, но, поглядывая на облупленные носы туристских детишек, толкающихся на озерной турбазе, где он разбивал в выходные свою одиночную теперь палатку, Валентин хмурился и рано ложился спать, чтобы не выходить к общему ужину и вечернему костру.
А Тамара Ивановна готовилась к юбилею долго, держала в голове идею устроить настоящий праздник, чтобы было что вспоминать. Муж Тамары Ивановны пять лет как демобилизовался, они получили в городе квартиру. Прежняя жизнь в военном городке была с одной стороны однообразна, с другой - полна происшествий... У лучшей подруги Тамары Ивановны змея-разлучница отбила мужа, с торжеством мяукала по ночам в телефонную трубку. Отбитый муж сжег с горя на спор секретную карту, по пьянке покаялся, вылетел из армии, пошел в грузчики, своровал бочку сметаны и сел. Городок будоражили вести о переводах за границу и об экстренных возвращениях оттуда выдворенных за воровство из магазинов непутевых офицерских жен. В городе жизнь была суматошней, но беднее эмоционально. За пять лет разлуки с полком и работы в институте Тамара Ивановна соскучилась и по настоящим праздникам, когда все офицеры с женами поротно сидели за длинными столами, звучала музыка, лилось вино, и были танцы и веселье до утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67