Не мог я
пренебрегать им, слишком хорошо знал - внутренний голос не обманывает.
Потому и жив.
Я перевернулся на спину и, поглаживая тюбик, уставился в потолок.
Надо было думать, раскручивать клубок предощущений, страхов и еще хрен
знает чего, накопившегося в подсознании. И я начал его раскручивать, и
распутывал, разматывал, пока не заметил, что думаю о другом.
Интересно, кричал я во сне или нет? Наверное сразу в подушку
вгрызся... Привычка. Очкарик резал без наркоза, потому что его не было и
без спирта, потому что спирта едва хватило на протирку скальпеля и
хирургических железок. Ребята накачали меня одеколонной смесью, она сразу
ударила в голову, но не настолько, чтобы заглушить боль. И когда Очкарик
сделал первый надрез кто-то сунул мне в зубы первое подвернувшееся под
руку - плюшевого мишку с пола...
Странный сон. Дикое переплетение реалий и времен. Вчера - это Ирка.
Мы отдыхали здесь году в... Года за два до развала, не меньше. Жили у ее
родственников, второй дом от продмага. Сейчас там беженцы из Восточной
Сибири и какие-то черные... Мы ходили за мыс, на дикий пляж и чудно
проводили время. Заниматься любовью на камнях было очень неудобно,
постоянно мешали отдыхающие, а в доме у нее имелась своя комната, очень
скрипучая кровать и родная тетка, придававшая слишком большое значение
штампам в паспорте. Все равно, это было хорошее время, только мы тогда не
понимали. У нас на двоих был здоровый туб пасты "Pepsodent" и мы его
совершенно не жалели...
"Вертушка" - день сегодняшний. Хотя и здесь не без идиотизма - на то
и сон. Они никогда не летают по одной. Ракетные удары не наносят зря -
дорогое удовольствие. Ракетный залп - это десант. Это катера, это атака
вдоль берега по остаткам шоссейки. А сама машина? Таких фюзеляжей не
существует в природе! Не "МИ-28", какая-то мешанина. Абстракция сна. Это
Одесса из меня выходит, Николаев и Аскания-Нова. Большой Южный котел.
Так что же нам остается на завтра? Предчувствие. Этюд в багровых
тонах и запах горящей солярки. Солярка пока, слава Богу, есть. Взорвут
склад? Хранилище на воздух поднимут? Так до него еще суметь добраться
надо. Мы не смогли... Посты что ли проверить?
- Посты проверить, - повторил я шепотом и прислушался к ощущениям -
будет ли результат.
Тоска не прошла. Значит мимо, не попал. А может я грешу не на то?
Соратнички, братья по оружию. Эти да, эти могут... Очередь поперек спины,
пуля в затылок или проще - штык-ножом. С чего угодно, из-за косого взгляда
или в честь хорошего кокнара. А для кого-то первейшая обязанность - в
случае малейшего подозрения... Для кого-то, работающего в Красном Доме.
Ничего я не придумаю, так и буду лежать, гоняя по кругу никчемные,
передуманные мысли, разглядывая узоры плесени на потолке. Пансионат, черт
его дери! Нашли где устроиться! В окнах щели, в крыше дыры, котельную так
и не запустили... Да и чем в ней топить, в котельной? Пакостно. Гнусно и
холодно. Можно натянуть на себя два одеяла, раздобытых услужливым
Петрухой, можно спать не раздеваясь, можно выпить водки, позвать девушку
Галю, в конце-концов. Ничего не поможет - ни баба, ни водка, ни третье
одеяло... В поселок надо перебираться, вот что...
Гулько я почувствовал за минуту до того, как он постучал. Легко
стукнул и тут же, распахнув дверь, скользнул в комнату. Бесшумно и легко,
профессионально.
- Новости, капитан! - ему очень хотелось, чтобы я вздрогнул от
неожиданности. Последний месяц он только этого и добивался, старался
вовсю.
- Какие новости? - я нарочно тянул, не вынимая руки из-под подушки.
Пусть понервничает. Он ведь тоже человек и ничто человеческое ему не
чуждо. Откуда Гулько знать, что там кроме зубной пасты и нет ничего.
- Агентуру поймали...
Пока я шнуровал ботинки, искал по карманам сигареты Гулько стоял
неподвижно, равнодушно рассматривая, изуродованную пулями дверь. Моя
работа. Я отучал девушку Галю входить без стука. Одного урока хватило. С
тех пор девушка скромна и предупредительна. Соображает.
На улице лил дождь. Небо висело серое, тошнотное и море вдали тоже
было серое, а под ногами чавкала грязь, остатки перепаханного гусеницами
асфальта и павшей листвы. Тяжелое зрелище - приморский курорт осенью.
Остатки бывшего курорта под нудным холодным дождем...
Я, не поднимая капюшон, закурил и моментально пожалел об этом -
сигарета размокла и сломалась. Дрянь, не курево. Упакованные в серые
бумажные пачки без единой надписи, странные короткие огрызочки, неизвестно
кем и где набиваемые. Одинаковые на любой толкучке от Петрозаводска до
Семипалатинска. Говорят, их производят в Тифлисе, мешая турецкий табак с
турецким же чаем, измельченной мешковиной и еще, для крепости, с
дикорастущей дрянью из предгорий Кавказа. Закавказская Уния снабжает
сигаретами всю Восточную Россию с Украиной, получая в обмен прибалтийские
"Стингеры", запсибовские танки и даже МИГи. Частный сектор не остается
внакладе - батумские контрабандисты развозят товар по всему побережью.
Мы прошли мимо лечебного корпуса - закопченной, выгоревшей дотла
каменной коробки и по чудом уцелевшей лесенке стали спускаться вниз, к
хозяйственному корпусу, где размещался штаб. Тут я вспомнил про сон.
- Слушай, - я остановился. Гулько вопросительно смотрел на меня
снизу. - Давай-ка склад проверим... Что-то мне...
Гулько пожал плечами и, повернувшись, двинулся назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18