У него есть деньги, недвижимость и жена, которую можно даже не бить, она научилась подчиняться сразу и без скрипа. Сыновья его уважают, а по токийской и банковской толчее он скучает не так сильно, как ожидал. Единственная причина съездить в Токио — это, может быть, навестить старую любовницу, с которой он провел много счастливых часов. Сейчас, однако же, он ничего большего не хотел бы попросить у жизни. Ну, разве что возвращения Мифунэ. Завтра утром Андо позвонит в полицию и потребует, чтобы пса нашли. Даже прогулка по берегу без него — уже совсем не то.
Андо почувствовал, что его тянут за рукав, и открыл глаза. Оказывается, он задремал. Тусклый свет фонаря, запах моря, сад. Все это расслабило его, и он уснул с недопитой чашкой чаю на коленях. Жена, склонив голову, извинилась за то, что беспокоит его — пришли полицейские. Они стояли позади нее. Двое молодых людей в серых тужурках и брюках, рубашки белые, галстуки черные. Очень подтянутые. Такими Япония может гордиться. Они уважают закон и готовы отдать жизнь за Японию, если потребуется.
Андо отпустил жену взмахом руки. Ей тут нечего делать. С полицией говорить должен мужчина. Женщина не поймет. Полицейские почтительно поклонились. Андо едва кивнул. Он чувствовал раздражение. Пусть переходят к делу.
Хорошие новости. Нашелся Мифунэ. Маленький колли сейчас в машине полицейских, рядом с домом. Судя по всему, он убежал во время грозы несколько дней назад. Нашли его вблизи Музея Искусств в Камакуре. Он немного испуган и похудел. А вообще-то ничего плохого не произошло.
Донельзя обрадованный, Андо вскочил и пожал руки обоим полицейским. Он позже выразит свою признательность должным образом, пообещал Андо, а сейчас хотелось бы поскорее увидеть дорогого Мифунэ. Он уверен, что полицейские понимают. Они понимали.
Андо первый пошел из сада в дом, снял соломенные сандалии, прежде чем войти в гостиную, затем поспешил к входной двери, сунул ноги в деревянные колодки и выбежал на улицу. На полицейских он не обращал внимания, им не нужна его помощь, чтобы взять свои ботинки с полки у входа. Он мог думать только о Мифунэ.
Одноэтажный дом Андо, построенный из кирпича и дерева, стоял среди шести домов, фасадами выходящих на гравийную дорожку. С одной стороны дорожка вела по лесистому склону к берегу, с другой — в покрытые кедрами холмы. Андо, с колотящимся сердцем, быстро шел к белой полицейской машине, поставленной ветровым стеклом к холмам. Он держал руку в складках кимоно, на ингаляторе. Волнение от встречи с Мифунэ могло вызвать приступ астмы.
У машины ждал третий полицейский. Он был плотный, мускулистый, фуражку глубоко надвинул на лоб. Глаза скрывались за темными очками. Увидев Андо, он открыл заднюю дверцу машины и остановился, ожидая.
Андо буквально оттолкнул его от машины и заглянул на заднее сиденье. Ожидая увидеть там Мифунэ, он уже открыл рот, но осекся. Пусто.
Сразу озлившийся Андо оглянулся через плечо, собираясь потребовать ответа от плотного полицейского, и в это мгновение полицейский быстро приблизился и вонзил ему в бедро иглу шприца. Андо попытался оттолкнуть полицейского обеими руками. Зрящное дело. Все равно что кирпичную стену толкать. Очень, очень сильный, руки в тугих мышцах. Мощная грудь. Широкие плечи.
У Андо же силы пропали за несколько мгновений. Кожа стала холодной, липкой. Он покрылся потом, дышал тяжело, хрипло. Во рту пересохло, появились боли в животе. Когда первые двое полицейских садились в машину, он уже потерял сознание.
* * *
С вершины крутого холма Виктор смотрел вниз на главную улицу Камакуры — усаженная деревьями, она вела от статуи Великого Будды к морю. Почти стемнело, и если не считать двух-трех парочек и нищего бродяги, пляжи были пусты. В городе зажигалось все больше огней, Виктору были слышны звуки храмовых колокольцев, созывающих монахов на вечернюю молитву.
Он стоял в тени кедра, полускрытый тьмой, виднелись только его босые ноги. Его двое товарищей из КА тоже находились в укрытии — на переднем сиденье полицейской машины, стоявшей чуть в стороне от узкой грунтовой дороги. Тридцать ярдов густого кустарника и деревьев отделяли их от Виктора. Они должны были считать это непреодолимым барьером, ибо Виктор приказал им сидеть в машине, пока не вернется.
Эти двое постоянно были настороже — так их учили, так их воспитали прежние опасности. Глаза неустанно обегали темный спокойный лес. Когда стайка голубей резко снялась с сосны, террористы вскинули головы на звук. У каждого рука уже лежала на кобуре. Только Виктор не повернул голову вслед птицам, когда они повернули к северу, в сторону бухты Сагами.
Место это он выбрал потому, что оно располагалось вдали от туристских маршрутов, пикников и главной дороги. Мало кто появлялся здесь днем и никто — ночью. Виктор и его товарищи не нашли ни одной тропы. Сплошная чаща, ходить здесь в темноте было бы неразумно.
Еще оставалось немного солнца, когда Виктор, тащивший Юнэо Андо на плече, пробрался сквозь кустарник к этой рощице кедров. Он приказал товарищам вернуться в машину и ждать его там. Остальное он сделает сам. Разумеется, никто бы не стал за ним подглядывать. Он ведь Виктор-демон.
В сгущавшейся тьме он смотрел на огни Камакуры, думая о том, что бабушка еще девочкой часто приезжала сюда. Ее родители любили море, хотелось им и посмотреть на Великого Будду. Однажды они повели девочку в святилище Дзэни-Араи Бэнтэн, где она, следуя обычаю, омыла деньги в священных водах. У нее было лишь несколько монет, сказала бабушка Виктору, но она все равно их омыла, так как считается, что этот ритуал удваивает ценность денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162