Газон зарос одуванчиками, крабовой травой, сорняками. Мистер Анжелини толкает газонокосилку — клик-клик-клик-клик — на квадратном газоне за домом Перри, в то время как — снип... снип... снип... — в розовом саду возле каретника Нильс обрезает дедушкины розы «Император».Снип...Стальные лезвия ножниц блестящие и острые, они разделяются с ощутимым усилием и издают приятный щелчок, прежде чем цветок падает на землю. Но Нильс не замечает этого, его мысли далеко. В области магии, если быть точным. Все тот же фокус — снип, — тот, что он готовил к представлению в амбаре. Очень трудный фокус, а тут еще тетя Жози уехала, и пришлось заново соображать, как наилучшим способом оформить свой подвиг. Снип.Набрав внушительный букет, он пошел повесить ножницы в кладовую на крючок рядом с отцовскими рыбацкими сапогами. У мистера Анжелини все инструменты по контуру обведены на стене голубой краской, так что сразу видно, где что висит.Услышав какой-то звук, он посмотрел через дверь в вентиляционный ход и увидел работника, молча следившего за ним.— Привет, мистер Анжелини!Какой странный был взгляд в этих темных, с красными прожилками глазах под широкополой соломенной шляпой. Потом, как бы машинально, старик поднял руку в приветствии и тут же безвольно уронил ее.— Все в порядке, мистер Анжелини, — сказал Нильс, коснувшись его рукава. — Это не ваша вина. Все будет нормально.Мистер Анжелини пробормотал в ответ: «Scusame», погрузил мешок с удобрениями на тачку и пошел прочь.Замечательные запахи доносились с кухни: Винни пекла один из своих вкуснейших тортов.— Я вытер ноги, — поспешил успокоить ее Нильс, когда сетчатая дверь захлопнулась за ним, и он прошагал мимо корзин с бутылками имбирного пива, оставляя дорожку стриженой травы до самой раковины. С привычной иронией Винни покачала головой. Сколько лет пытается она приучить детей Перри не пачкать ее полы! Осенью листья, зимой — снег, весной — грязь, летом — половина газона, не меньше.Привыкшая вечно поучать, она внимательно следила за тем, как он раскладывает розы на доске, достает кабинетную вазу и собирается наливать в нее воду.— Поосторожнее с ней — это любимая ваза твоей бабушки! Если ты собираешься ставить розы на пианино, подставь под вазу блюдце. Обязательно!— Вовсе не на пианино, это для мамы. — Пододвинув кресло к раковине, он открыл кран.— Нильс, что ты там делаешь?— Смываю жучков.— Жучков?!— В этом году очень много июньских жучков и...Она подняла глаза к небу.— О, Господи, в моей раковине!— Когда ленч?— А когда положено?— В полдень.— Вот именно, сэр. Еще нет и одиннадцати.— Что будем есть?— Крокеты.— Кро-кет-ты? Фу! А что на ужин?— Как ты можешь думать об ужине, если еще ленча не было?— Просто спрашиваю.— А какой нынче день?— Пятница.— Стало быть, что будет на ужин?— А-а... Рыба. Селедка?— Селедки нет в продаже.— Рыба-сабля?— Слишком рано для сабли, если ты не хочешь есть соленую, конечно. Сегодня будет пикша — если Сэм Клиппер привезет ее.— Пикша. Ик-ша!— Если только будет кому есть ее.— Почему?— Потому что пятница, вот почему: твой дядюшка в Американском Легионе, меня пригласила в гости Дженни, у тебя репетиция хора, а у твоей матушки нет аппетита, так что, кроме бабушки, некому есть пикшу.— Прекрасно — полный желудок заставляет меня пердеть. А когда я пукаю, я не могу хорошо петь, и профессор Лапинус делает мне замечания.— Говорят, рыба полезна для мозгов, — отметила Винни, поглощенная сложными маневрами носа утюга вокруг пуговиц на штанах. — Ничего тебе больше не надо, если умеешь пользоваться тем, чем наградил тебя Господь. Нии-ииИИИЛЬС! Убери это чудовище с моей кухни!С самым что ни на есть ангельским ликом Нильс взял хамелеона, которого нарочно посадил на разноцветную коробку с печеньем, чтобы посмотреть, пожелтеет он или посинеет. Он сунул его за пазуху и снова встал на кресло, ставя розы одну за другой в вазу.— Нильс, ангел, зачем ты берешь это кресло? — Кресло было настоящий Хичкок, с плетеной спинкой, антиквариат.— Стоять на нем, — сказал он, будто она сама не видела.— Кто бы мог подумать! Но ты ведь уже давно вырос и можешь достать до крана без... — Она воззвала к Господу: — Боже, как в этом доме дети обращаются с вещами. Клянусь, салемские качалки развалились бы от такого обращения.— Правда, что Буффало Билл сидел в этой качалке?— Оставь меня. Я не настолько старая.Старая или нет, но она командовала в этой кухне задолго до того, как он и Холланд появились на свет; Винни — ее уютное лицо всегда пылает кухонным жаром, на шее всегда висит связка прищепок, все время она гладит, взбивает, выбивает пыль, кормит, вытирает, режет, штопает, моет, готовит...— Что ты делаешь? — воскликнула она, видя, как он, оттопырив зад, подпрыгивает на деревянном сиденье кресла в такт музыке.— Это такое танцевальное па. Торри меня научила. Видишь...— Брысь! — Приказ командира. Она смахнула его с кресла могучей рукой и выключила радио. — Твоя сестра не учила тебя плясать на старинном кресле. — Начав разговаривать, Винни мгновенно переходила на крик, как если бы общалась с глухим или иностранцем. Согнав его с кресла, она потуже стянула волосы косынкой и стерла испарину со лба, поскольку в кухню вошла Ада с узлом постельного белья.— Я сняла белье со всех постелей, кроме Александры, займись, когда будет время, — сказала Ада, передавая узел Винни, а та забросила его в заднюю дверь. В это время прозвенел таймер духового шкафа, и Нильс голосом ведущего радиопрограммы сказал:— "Звякните мне, мисс Блу!"— О, Боже, я забыла про торт — надеюсь, он не сгорел. — Винни взяла прихватку и кинулась к духовке, линолеум квакал под ее ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66