А как остановить подлеца, если даже рядовой жрец Чурилы настолько силен, что простая попытка его допросить оборачивается гибелью палача и двоих охранников, изменой моего преданнейшего военачальника и в итоге — бегством проклятого жреца в неизвестном направлении… Что же тогда Чурила? Я начинаю верить, что он и впрямь сжигает противника одним-единственным взглядом…
Жаль, жаль. Ушел от нас горбатый гном Плескун. А мог немало рассказать о планах своего божественного начальства. Да, конечно, Данила и Стыря еще пытаются искать бородатого карлу. Занимаются какой-то ерундой. Сначала пускали заговоренные стрелы и смотрели, в какую сторону они отклоняются от цели — туда и отправили основную группу ловцов с гончими. Потом бросали камни через спину, следили за полетом птиц, принюхивались к воздуху — все тщетно. Наконец, Данила разозлился, прогнал всех — и ушел в лес. Сказал, что вернется через полчаса и приведет Плескуна.
Ну-ну. Прошло уже минут пятьдесят.
Данила — серьезный человек, но он слегка переоценивает свои силы. Возомнил себя великим богатырем, чародеем? Сделал непростое лицо и двинулся в лес — медленно и тяжко, как атомоход в северное море.
— Я найду его, гада, — сказал он.
— Что ты намерен сделать?
— Посмотрю, как работает эта штука! — сказал он и, раскрыв кулак, показал перстень куриного бога, черневший, на ладони.
И добавил холопам:
— Не надо, не ходите за мной.
* * *
Кажется, я понял, что мешает заснуть. Слышите — быстрый шепот, звонкое чмоканье и солнечный беззаботный смех? Чуть вдали, в зеленоватой кружевной тени воркуют и хихикают наши прирожденные убийцы — Кирюша Мегалос и славянская девочка. Та самая, на гречанку похожая. Детки играют в милую игру без проигравших: загибают загадочки. Отгадал — целуешь ты, проиграл — целуют тебя.
Каждому свое. Я ворочался под плащом и старался заглушить скрежет назойливых мыслей в перегретом мозгу: а что, если куриный бог — это и есть Илитор? Кто сказал, что черный алатырь должен быть большого размера? Довольно яду и в крупинке… Тогда все чудовищно логично: мой друг Каширин — самый настоящий Чурила! Выходит, что коварный Сварог добивается своей главной цели: переправляет Илитор на Русь тихо, без шума… Загребает жар руками ничего не подозревающего Данилы…
Нет, это бред. Это разбухает в мозгу семя сомнения, вброшенное хитромудрым Плескуном. Еще не хватало, чтобы я поверил отвратительному горбуну и усомнился в собственном друге. В Данилке Каширине, которого знаю еще по московской жизни! О да, теперь я понимаю несчастного Неро. У него тоже все начиналось с подозрения и сомнения. А потом — предательство, убийство соратника, откровенный мятеж…
Невелик кобелек,
Хвостик — кренделек:
Не лает, не кусает —
А в хату не пущает?
Смеется, хихикает девичий голос. Это черноглазое Кирюшино счастье мучает моего катафракта зубодробительными славянскими загадками. Кирюша уже вовсю понимает по-местному, радостно багровеет, блестит зубами — отгадывает:
— Эмх… Катафрактос?
— Хи-хи, глупенький! А вот не угодил!
— Поликало… Охранникос? Привратникос…
— Не-а, не привратник!
— Охи. Нэ знаю! Штой?!
— Замочек, глупый! Замочек на двери!
Хихикает. У Рутении голос звонче, серебристый и струйчатый — одно слово: княжеская порода. «Я пойду ловить тебе рыбку, миленький князь! Вот поймаю большую-пребольшую! А ты ее всю-всю съешь, ведь правда?» И пошла на рыбалку — с луком и стрелами. Индеец, а не княжеская дочь.
— Князь! Высокий князь!
Я дернулся — судорожно сорвал с головы тяжелый подол плаща:
— Кто?! Что такое?!
Кирюша подбежал, блестит очами-маслинами, на щеках тлеет жар недавних поцелуев:
— Высокий князь, там наследник идет! Он вернулся, я его увидел!
— Я! Я первая заметила! — кричит девчонка из кустов.
— Один? Или с волшебником? Он должен вести за собой связанного волшебника! — я спрыгнул с лафета в траву.
— Волшебника? Никакого волшебника мы не видели.
Я не стал обувать сапоги. Ступая по нагретому, звенящему солнечно-зеленому шелку (кузнечики брызгами в стороны), обогнул чудовищную машину, вышел на край небольшого холмика над озером и посмотрел вниз. Данила медленно приближался, вползая наверх по тропинке. Вяло махнул мне рукой. Я быстро отвел от глаз перепутанные волосы — что такое? Хм. Оборванный грязный ребенок бежит следом за Данилой по пыльной дорожке. Странный ребенок — острижен наголо, ручки какие-то длинные, темные, рахитичные… Видать, сердобольный Каширин подобрал в лесу болезного сиротинушку.
И тут — сиротинушка поднял лобастую голову. Солнце заставило маленького человечка некрасиво сморщиться, уши его задвигались, желтые зубы обнажились — и я узнал Плескуна. Без бороды чародей чудовищно походил на нескладного больного подростка. Я вздрогнул: Плескун не был связан. Жмурясь на солнце, нелепо размахивая страшными руками, часто поглядывая на идущего впереди Каширина, он бежал за ним, будто… послушная собачонка.
Сзади шумно ахнул Кирюша Мегалос.
— Боже мой, Даня! — Я кинулся навстречу, прихватывая рукой цевье кинжала, болтавшегося на бедре. — Ты не связал его? Почему?!
— Не нужно, — сдавленно прохрипел Данила. Не доходя трех шагов, тяжко повалился в траву, уткнулся желтым лицом в перепачканный рукав. — Он теперь… никуда не убежит.
— Что… что ты делал там, в лесу?
— Что делал? — Данька разлепил веки, глянул желтовато. — Харч метал. Ф-фу, скотство.
— Что с тобой? Ты… болен?
— Все нормально, князь Алеша. Я в порядке. — Он облизал сизые губы, стряхнул с кольчужного подола какие-то крошки, похожие на засохшие брызги рвотной массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128