— Слышь, дурочка! — хмыкнул Данька. — А хочешь… я лучше на тебе женюсь? Прям щас, ректально?!
— Погоди… — вдруг прошептал я, приходя в себя. — Почему тебе не нравится эта идея?
— И ты — туда же?!
— Если, допустим, позволить Куруяду украсть девку — а потом… взять его с поличным? На месте преступления? Это раз и навсегда скомпрометирует Чурилу в глазах народа! Правильно?
— Вот ведь… Я-то здесь при чем?
— Куруяд заготовил для посадниковой дочери ловушку. Я предлагаю — зарядить капкан на охотника!
— Перехватить трофей у Чурилы, — кивнула Шнапс.
— Мы устроим показательный процесс над Куруядом во Властове, — радостно поспешно рассмеялся я. — Ты, Даня, выступишь в роли спасателя дочки, главного обвинителя, и… и жениха.
— Тьфу, неприглядство!..
— Не перебивай. Вместе с освобожденной дочерью Катомы ты подходишь к городу с другой стороны. Катома не может не открыть тебе ворота — Метанка у тебя в руках, это ключ от Властова! Твоя армия входит во Властов раньше! Ты берешь на себя оборону города от чудовищ Колывана! Становишься главным защитником Властова от агрессоров, любимцем народа, женихом посадниковой дочки — и реальным хозяином Залесья! Слушай, Данька… Ведь это классический голливудский хэппи-энд!
— Я ж ее… в глаза не видел!
— Это не важно, она дочь посадника. Игра требует жертв. Русь требует жертв!
— Вот скажи честно. Ты что, рехнулся?
— Выбирай выражения, пожалуйста! — Колючая злость заиграла под ребрами, горячо прошвырнулась под кожей, я дернул рукой. — Я в здравом уме. Не время шутить. Ты хочешь, чтобы новым князем стал Чурила?!
— Ладно, все. Я лучше пойду. — Каширин отвернул лицо, уже начал разворачиваться, железное плечо поплыло вбок… Нет, секунду! Я ухватил это ненавистное, тяжелое, ленивое плечо — так жестко, как мог.
— Хватит капризничать, в конце концов!
— Пусти… от греха подальше!
— Прекрати! Это игра, наша общая игра. Однажды ты уже показал, что ставишь личные интересы выше общего дела. Но теперь ты перестал быть вольным одиночкой! За тобой — люди. Они верят, понимаешь?!
— Бандиты…
— А ты не бандит? А Ермак был не бандит? А Рюрик? А Святослав? Эти люди — наши, родные. Они хотят видеть в тебе не просто наследника с гипотетическими правами на престол — они хотят служить законному князю Властовскому! Сражаться и умирать за нормальную, родную власть! Подумай, какие у нас будут возможности. Ты вычистишь нашу землю от грязи, от всякой погани! Это шанс сделать все, о чем мы всегда мечтали — еще там, в Москве! У тебя нет права отказаться, Даня. Каждый из нас приносит жертву. Надо хоть раз послужить своему народу!
Данила слепо тряхнул головой:
— Хватит, хватит! Почему ты думаешь, что Катома позволит мне стать князем Властовским? Катома — выходец из Престола, ставленник Мокоши! А за мной идут залесские северяне… Я Катоме — враг!
— Ну подумай ты сам, — зашептал я, сдавливая пальцами Данькино плечо. — Если ты, законный наследник, станешь князем, то твоя жена — княгиней! Дочка Катомы сделается княгиней Властовской! Зачем тогда Катоме посадничество и холопская должность у Мокоши? Да он первый поведет властовские полки на юг, против прежних хозяев, против престольцев!
— Все очень красиво задумано. — Данька наконец попытался улыбнуться. — Красиво. Но не сработает.
— Почему???
— Есть одна проблема. Я не люблю Метанку.
— Ерунда, Данька. Это формальная свадьба, так нужно для дела. Потом разведешься… И потом… далеко не всем удается жениться по любви, ты же знаешь…
Вдруг — как ветер весенний, хохот и пламя! Рыжая, как юная лисичка, и быстрая, прыгучая, как белка, — милая дурочка Рута прибежала, набросилась, зачирикала:
— Князь, премиленький князь! Я тебе рыбку поймала, пожарила, вот!
Тыкает в грудь, в лицо, в нос какой-то сверточек, узелок, белый платочек — пальчики в жемчужных чешуйках, пахнут речкой.
— Вот, я сама испекла, в угольках! Никто не помогал! Смотри, смотри какая зажаристая получилась! Для тебя, князь!
Выхватила из распустившегося узелка что-то золотисто-рыжее, хрустяще-переломчивое, с белыми, сладкими, жаром пышущими пластинками плоти внутри.
— Осторожно, миленький князь! Горячо-прегорячо!
И тут же, с ходу:
— Закрой глазки, открой уста сахарные, скорей-скорей!
Синие смеющиеся глазки, подтягивает к моему лицу крохотную ручку с рассыпчатой бело-розовой мякотью, я невольно открываю рот: хлоп! теплой ладошкой по губам, хлесткими пальчиками по щетине на щеках.
— Вот тебе, хи-хи! А спасибо сказать?
Едва не подпрыгивает, пританцовывает — жаркие волосы повлажнели на концах, прилипли к стальным колечкам кольчуги, белые рукавчики сорочки выбились из-под тесных железных рукавов, тоже мокрые…
— Я очень благодарен вам, любезная княжна…
Вдруг — будто туча надвинулась:
— Я вам не мешаю?
Боже мой, Данила! Что за сумрачный голос…
— Ой, братец, любименький братец! — Рута в ужасе кинулась к нему. — Прости меня, прости! Я совсем забыла-презабыла! Тебе тоже хочется рыбки, я сейчас поймаю, мигом!
— Я не люблю рыбу.
Все, уходит. Стряхнул девчонку с плеча, как рыжего котенка.
— Братец… прости меня… я глупая и злая! Что за чудовищный характер… Меня передернуло. Быстро, в несколько широких шагов я нагнал Каширина.
— Мы не закончили разговор, Даня. Ты женишься на Метанке?
— Ой, братец! Какая прелесть! — завизжала Рута, подскакивая на стройных ножках. — Ты нашел себе суженую! Ой, а покажи мне ее, ну пожа-алуйста, бра-атец!
Он обернулся с сонным лицом.
— Да плевать я хотел. На все. Делайте, что хотите. Я удовлетворенно кивнул.
Кегли
(дневник Мстислава-бедолаги)
Страшное мохнатое фасеточноглазое чудище висело на моей стене, вонзив жуткие когти в обои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128