- Мысля хорошая, - кивнул Чекалин. - Но одному тебе пришибить Завара не получиться. Их восемь человек, они тебя в блин расшибут, едва ты зашевелишься.
- Шестеро. Рекалов и Смирницкий жмурики.
- Шестерых хватит, чтоб из тебя клоуна сделать. Это же просто: бей человека каждый день по башке и через неделю замычит, как корова. И отправишься следом за Олесем-курсантом в мертвецкую. Но мысля твоя толковая... Надо будет о ней самому Заварову рассказать.
- Расскажи, - обомлел Саня. - Тебя за это, может быть, в старшины назначат.
- Назначат. Уже намекали. - кивнул Чекалин. - Только я эту дешевую шелупонь сам готов голыми руками душить. Сявки позорные, блатарей из себя корчат.
Саня огляделся и сказал тихо.
- Нам надо свою команду собрать. И сделать хороший порядок.
- Собирай свою команду, - безразлично заметил Чекалин. - Можешь считать, что двое нас уже есть. Но тогда с этой минуты встречаемся на перекурах только по делу. Коротко и незаметно. Понял? Они себя на чеку держат.
Он потушил сигарету в консервной банке и ушел в кубрик.
Испытывая непонятно от чего легкую радость, Саня улегся на свою койку. Потом повернулся и неожиданно увидел перед собой полуоткрытые глаза "буйного". Губы парня шевелились, из-под светлых ресниц на подушку катились крупные слезы. Саня уловил шепот.
- Боже наш, сущий на небесах, прости нам грехи наши, как прощаешь их всем. Хлеб наш насущный дай нам днесь...
Саня замер. Он никогда не слышал молитв, в церкви не был, побаивался её мрачной торжественности, но в этот момент внутренним чутьем сообразил, что "буйный" читает "Отче наш".
Саня тронул "буйного" за плечо. Тот открыл ясные глаза, моргнул и спросил.
- Земелечка... Где я?
Саня приложил палец к губам, а потом сделал неопределенный жест, давая понять, что парень попал неизвестно куда и говорить об этом рано.
- Земелечка, развяжи меня. У меня ручки-ножки запухли. Не чую.
От этого "ручки-ножки" у Саня сжалось сердце.
- Потерпи ещё полчасика. - прошептал он. - Я тебя развяжу.
"Буйный" кивнул, повел глазами, вряд ли что понял, спросил тихо.
- Где мы с тобой, земелечка? В фашистском концлагере?
- Вроде того. - сдержал смех Саня. - В госпитале. Ты буянить не будешь?
- Нет, что ты! Я уже в покое...
Саня прислушался и убедился, что из Маленького кубрика не доносилось ни звука. Он слез с койки, встал на колени и размотал узлы на руках и ногах "буйного". Тот потянулся всем своим могучим телом и улыбнулся так, что Саня испугался - сейчас нападет и откусит нос или ухо! Но тот спросил.
- Как тебя кличут?
- Саня. Говоров.
- А я Борька Зинович, с под Гомеля. Покушать бы чего, Саня?
- Ничего не выйдет, Боря, до утра. Слушайся меня и все будет хорошо, мы с тобой...
Договорить Саня не успел. Стремительной тенью метнулась из Малого кубрика фигура Заварова и от удара ногой в голову, Саня свалился между коек.
- Ах ты, сволочь пакостная! - заорал Заваров в полный голос. - Ничего его не пронимает! Учишь порядку, учишь, никакого толку! Кто разрешил "буйного" развязать?! Кто?! Петраков, вставай, буйного развязали!
На всякий случай, Заваров отскочил от опасной койки, но Зинович сидел, хлопал глазами и буянить не собирался. Саня успел под крики Заварова прошептать.
- Боря, сиди тихо, не рыпайся.
Санитар уже влетел в кубрик, уверенно сжимая в руке боевую ручку от дверей.
- В чем дело?!
- Этот гад "буйного" развязал!
- Заткнись! - крикнул появившийся Петраков и шагнул в кубрик, всмотрелся в Зиновича. - Прочухался, кореш? Все нормально?
- Да... Я кушать хочу.
- Сейчас устроим. Лежи спокойно.
- Я понимаю....
Заваров ткнул пальцем в Саню.
- А эту сволочь я сейчас запорю тапочками! Сорок на срок влеплю!
- Утром разберемся, - отрезал Петраков.
- Тогда в тюрьму! В тюрьму подонка! Лезь, гад, в камеру!
Заваров схватил Саню за шею, пригнул и принялся заталкивать его под койку Саара.
- Залезай в камеру, гаденыш! Трое суток будешь там сидеть и жрать там будешь! А ты, Саара, ссы на него! Ссы всю ночь, сколько сумеешь!
Саар привстал на койке и сказал серьезно.
- Я, товарищ старшина, уже помочился. Больше не могу.
- Черт бы тебя побрал! Жалко, что у нас теперь настоящего ссыкуна нет! Ты, Саар, следи, чуть он башку наружу не совал, сразу бей по черепу и сообщи мне! Понял, чурка эстонская?
- Да, товарищ старшина, я вас очень хорошо понял.
Саню уже вбили под койку и он видел перед собой только ноги в тапочках и не ощущал никакого страха.
- Всем отбой! - гаркнул Петраков. - Тишина на палубе!
Еще какое-то время кипятился Заваров, обещал Сане на завтра "большой юбилейный бокал" и "юбилейную закуску", но через пять минут угомонился и он.
Саня перевернулся на спину, разглядывая над собой сетку койки. Саар острожно пошевелился, койка скрипнула и Саня попытался припомнить, как выглядел Саар, и что из себя представлял. Вспоминалось что-то маленькое, щуплое и услужливое. Потом вспомнил, что рассказывал Чекалин - Саар на стрельбище ни с того ни с сего вдруг разрядил рожок автомата АК по баллонам машины командира полка, закричал "Да здравствует свободная Эстония!", бросил автомат, был тут же связан, после чего эта стрельба и политический лозунг привели его прямо в ООС. Был он тих, осторожен и "тапочки" получил всего раз пять. Первый раз, когда за обедом к положенной ложке попросил и вилку.
Лежать на голом полу было неловко и через полчаса Саня тихо позвал.
- Саар.
Эстонец тут же ответил еле слышно.
- Молчите. Фашисты ещё не спят.
Саня почувствовал, что Саар зашевелился и через мгновение на пол упали два халата. Саня подстелил под себя один халат, из втрого сделал подушку и стало вполне удобно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145