- Товарищ начальник, того парня здесь нет!
Капитан, который проводил всю процедуру, прикрикнул на старика без всяких церемоний.
- Посмотри ещё раз! Ты же при мне давал приметы! Рослый, светлоглазый, русский! Ты не близорукий? Очки носишь?
Старик ответил сварливо.
- Они здесь все русские! А очки мне без надобности!
Гриша провел ещё сутки все в той же камере без соседей и терпеливо ждал своего освобождения потому, что был в нем уверен. На все вопросы он отвечал все, что знал, дорога лжи не имела для него никакой выгоды. Строго говоря, он даже не понимал до конца, за что его здесь ещё держат. Несколько раз его осторожно спрашивали касательно событий пятилетней давности - о смерти слабоумного старика Покатилове. Гриша отвечал так же, как и пять лет назад: "Не помню, когда душил паршивого старикашку. Помню, как тот хрипел и сучил ногами. Это было как во сне. А откуда у меня на руках царапины - не знаю." Видимо, такой ответ и ныне всех устраивал.
В конце концов, когда его снова вызвали на допрос, то уже по лицу своего немолодого конвоира, Гриша понял, что это - в последний раз.
А когда он увидел в кабинете, на столе перед полковником милиции, свои документы - военный билет и справки с удостоверением "Орион-Арт", то убедился окончательно: разговор последний и либо его отпустят, либо укатают уже прочно и надолго.
- Как будем жить дальше, Нестеров? - требовательно спросил полковник.
- Не знаю.
- Тогда такой вопрос - где будем жить?
- Тоже пока не знаю. - улыбнулся Гриша, а полковник слегка рассердился.
- Вот и я не знаю, Нестеров, что с тобой делать! Надо бы тебя подержать, но все сроки твоего задержания истекли и предьявить тебе обвинение нам нечем. Так что будем тебя выпускать.
- Спасибо... Я никуда не спрячусь.
- А если и спрячешся, то найдем. - пообещал полковник. - Однако, постарайся как можно быстрей устроиться на работу и оформить свое место жительства.
Почему-то удостоверение Мишкиной Фирмы полковник в расчет не принимал.
Краснопольский, со своей стороны, знал твердо, что произносит слова лишенные смысла. Знал, что и устроиться на работу ныне не так просто, да и с местом жительства у этог парня будут сложности. Но ничего иного он не мог ни сказать, ни предложить. Денег на обустройство таких приблудных, пока безопасных личностей, государственный бюджет не выделял.
- Учитывая то, Нестеров, что тебя взял на поруки очень хороший человек, мы тебе верим и - гуляй!
Полковник и сам не понимал, почему не сказал Нестерову, что "очень хорошего человека" уже нет в живых. Может попросту не посчитал нужным это сделать, а может в жизни своей ему столь часто приходилось быть "вестником смерти", что роль эта его раздражала и пугала. Но с категорической убежденностью полковник Краснопольский знал, что во время опознаний кто-то преднамеренно сделал вид, что не опознает Нестерова. Кто-то из этих "ярославских робят" и девчат считает для себя безопасней Григория Нестерова не признавать, не брать на себя роль свидетеля. А потому оба убийства (как на ярмарке, так и смерть Кислова) перейдут в состояние "висяков", залягут во второй очереди, пока, быть может, не появятся дополнительные, неожиданные факты. Но сегодня удерживать Г.В. Нестерова было нельзя.
- Живи, Нестеров. - закончил беседу Кранопольский. - По моему мнению, никакого смертного греха на совести твоей нет.
- Я всегда так думал. - осторожно улыбнулся Гриша. - Дальше тоже так будет.
- Не зарекайся.
Гриша собрал свои документы, попрощался и только через час, оказавшись в городе возле веранды открытого кафе обнаружил, что родные деньги-рублики - на месте, а доллары пропали. На каком этапе движения последних дней исчезла валюта, он проследить не мог, да и не заботила его такая мелочь. Он уже принял твердое решение - мчаться в Москву, а точнее в Степановск, где всё теперь будет определенным и ясным, откуда можно будет, наконец, начать нормальную жизнь. Во всяком случае, там его кто-то ждал хотя бы светлоголовый мальчишка Петька.
Здесь, в Ярославле, его ничто не держало. На миг, правда, промелькнула мысль, что следовало бы поговорить с Марком Семеновичем, но навязывать свои очередные проблемы показалось неудобным. Теперь незачем было возвращаться к тому периоду жизни, с которым было покончено навсегда. Жизнь свою следовало начинать со Степановска. Он не отдавал себе отчета, почему рвется именно в Степановск - лишь где-то на переферии сознания необьяснимой целью существования казалась неулыбчивая молодая женщина в остроносых сапогах и её смешной сын.
На вокзале оказалось, что билет на Московский поезд можно взять только на полуночный и другого выхода не было. Чем занять себя почти шесть часов, Гриша не знал и принялся слоняться по городу без всякой цели. Перекусил в каком-то кафе, а потом случайно набрел на ярмарку, которую узнал по афише - два белых коня стояли на дыбах.
Но искать тот самый ларек он не стал, не выбирая направления ушел от ярмарки и уже подумал, что можно зайти в кино, когда его окликнули.
- Гриша! Нестеров?
Он обернулся и не сразу признал знакомое лицо медсестры Симы - до этого он её видел пять лет только в белом халате и шапочке.
- Гриша, ты на похороны Марка Семеновича приехал?
- На похороны? - оторопел он. - Нет... А разве ...
- Ох, - застонала Сима. - В одночасье умер наш доктор! Просто осиротели мы! И такие подрял жуткие несчастия обрушились! Просто черная полоса! Сперва Кислова убили, потом Марк Семенович скончался. - она жалко улыбнулась. - Одна у нас была радость второго дня. К Станиславу Сергеевичу, соседу твоему, племянник из деревни прехал. Всяких вкусностей деревенских понавез, пир на весь мир в отделении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145