- Так что Хиллари? - спросила красотка, принимая бокал. - Вы ее тоже не считаете дамой?
- Комолая телка - вот кто она такая, - рубанул президент, нисколько не заботясь о том, что каждый его чих записывается. Впрочем, от него фэбээровцы и не такое слышали и потому только посмеивались, расшифровывая и переводя на английский его разговоры. - А бодливой корове, понимаешь...
- ... Бог рог не дает! - договорила красотка.
- Ну! Моя давно наставила бы мне большие и ветвистые, если б я с этой Монькой Левинской в ванне не имел сексуального контакта, как не имел его мой друг Билл...
- За что пьем? - перебила она и подняла бокал вверх.
- Надо хоть познакомиться! - заметил Ельцин.
- С большим удовольствием! - она протянула руку. - Графиня Ксения Ксирис, она же княгиня Юсупова-Сумарокова-Эльстон-Романова*.
Он осторожно пожал ее легкую, как пушинка, лапку.
- Можно называть меня Ксенией Павловной, - она слегка присела и прикоснулась своим бокалом к ельцинскому.
- Ельцин Борис Николаевич, - дурашливо в три погибели поклонился он.
- Как, тот самый? - подыграла Ксения.
- Нет. А ты?
- А я та самая. Внучатая племянница государя Николая Александровича, принадлежу Дому Романовых.
- И много вас? - спросил Ельцин. - Таких Романовых?
- Как считать, - ответила Ксирис. - Официально Дом Романовых насчитывает около трехсот человек. На самом деле больше. Князья Юрьевские тоже должны считаться Романовыми - это потомки от второго брака Государя Александра Второго с княгиней Ириной Долгорукой. Но Романовы их не признают своими.
Про Александра II Ельцин когда-то читал.
- Козел он был, твой Государь, и развратник, понимаешь, - возмутился Ельцин. - Ну как можно - в одной хате, хоть и в зимней**, под одной крышей держать жену и полюбовницу. И детей от обеих. Какой вы пример показывали трудовому народу! И еще хотели, чтоб народ вас полюбил в семнадцатом году. Я вот всю жизнь только с одной Зойкой! А в наших сибирских краях такие бабы, понимаешь! Ух, едрена вошь!
- Это ваша любовница?
- Нет. Супружница.
Ксирис широко раскрыла глаза.
- Так ведь вашу жену зовут Наиной! Забыли? - хихикнула она.
- Тут забудешь, - проворчал Ельцин. - Зойка - ее настоящее имя. А ей не нравится. Стала называть себя Наинкой. Теперь только на эту кличку отзывается.
- Ах, вот как! Только странно, почему она такое выбрала? - удивилась Ксирис. - Наина у Пушкина в «Руслане и Людмиле» - старая злая колдунья... А, впрочем, не важно. И вы ни разу не изменили Наине Иосифовне?
- Ни разу! - и в подтверждение своих слов Ельцин с размаху хлопнул бокал об пол.
На звон несколько гостей оглянулись в сторону русского президента и снова отвернулись. Президент Клинтон только усмехнулся: «Boriss - русская широкая душа», - сказал он греческому послу Микису Ставракису. Клинтон как раз убеждал посла, чтобы Греция надавила на греческое правительство Кипра и заставила его не покупать у русских их знаменитые зенитно-ракетные комплексы С-300, которые наводили ужас на летчиков НАТО. От этих зениток вертикального взлета не было спасения даже знаменитой «невидимке» - истребителю-штурмовику F-117а. У русских тоже есть свой «стеллс», еще покруче, но С-300 и своих «невидимок» сбивает на учениях, словно мух.
Ставракис покосился на Ельцина и ничего не сказал.
- Необходимо разъяснить вашим соседям и союзникам, - втолковывал Клинтон, - у кого они собрались покупать С-300. Их делают пьяные русские рабочие. А если президент Ельцин продаст президенту Макариосу такие зенитки, которые без водки работать не смогут? Где Макариос возьмет столько водки? - он хохотнул.
Посол выдержал небольшую паузу.
- Это шутка? - невозмутимо спросил он.
- Нет, - отпарировал Клинтон. - Это не шутка. Мистер Ставракис, вы, безусловно, лучше меня понимаете, что под влиянием русских Кипр может превратиться во вторую Кубу - у вас под боком. Русские туда влезут. Ведь для обслуживания С-300 понадобятся специалисты, потом проблемы эксплуатации, запасных частей, ремонта, обучения персонала. Это таит колоссальную опасность для всей Европы, но, прежде всего - для Греции. Русские будут держать под прицелом самых важных наших союзников по НАТО - вас, Турцию, весь Ближний Восток, Северную Африку. Кто может поручиться, что русские не поставят на Кипр наступательное вооружение, например, ракету «москит», которую наши эксперты прозвали «убийцей авианосцев»? И что Макариос не перепродаст часть С-300 или «москитов» Милошевичу? Очень даже реально. Я знаю, Ельцин согласен дать оружие в кредит кому угодно.
Грек молчал.
- И тогда, - закончил свою мысль Клинтон, - русские будут контролировать Босфор и Дарданеллы. Сбудется тысячелетняя бредовая и крайне опасная идея русских националистов. Потом - Стамбул, освобождение Святой Софии... Потом падет Белград, за ним - Афины, и посыплются костяшки, как в домино. Стоит им только начать. И от Кипра тоже ничего не останется. И от Греции. Будет один сплошной ГУЛАГ. Понимаете, друг мой?
Клинтон говорил вещи очевидные, и Ставракис все понимал. Но, как грек, он ненавидел своего ближайшего соседа по НАТО - Турцию. Эта ненависть у греков была наследственной и передавалась из поколения в поколение уже пятьсот лет. А в настоящую минуту на лужайке Белого дома Ставракис еще больше ненавидел Америку, подмявшую под себя всю планету. И наконец, больше всех на свете он ненавидел этого долговязого наглого саксофониста Клинтона, который распоряжается целыми странами и народами, словно коровами у себя на ферме, а в святая святых Америки - в Белом доме - занимается оральным сексом со смазливой еврейкой, о чем потом злорадно судачит вся планета*. «Ковбой, - подумал Ставракис, - коровий мальчик - куда уж дальше».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47