ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это была уже не та игуменья, которая ездила к митрополиту Серафиму и потом встречала покойного Государя в своем монастыре. «Наша Молчальница сегодня причащалась, - сказала мне игуменья, - едва ли она согласится принять вас. Впрочем, я пошлю узнать». Посланная келейница принесла ответ, что Вера Александровна готова принять, и сама игуменья проводила меня к ней. В большой светлой комнате, с выбеленными по штукатурке стенами, я увидел старушку небольшого роста, в белом платке, покрытую чепцом такого фасона, как носят вдовы в Московском Вдовьем Доме. Она встретила нас почти у двери и поклонилась в землю сначала игуменье, а потом и мне. Игуменья скоро ушла, а я, сидя на скамье, рядом с хозяйкой, стал предлагать ей вопросы, на которые она отвечала письменно. Видя на стене миниатюрный портрет, я спросил: чей это портрет?
Она: Это портрет моей матери.
Я: А кто она была?
Она: Этого я не скажу.
Я: Это лицо мне знакомо. Я видел точно такой же портрет у моей бабушки, княгини Екатерины Гавриловны Долгоруковой.
Она: А разве княгиня Ек. Гавриловна еще жива? Где она
живет?
Я: Она еще жива, хотя очень стара. Живет в Москве с сыном и дочерью.
Она: Спаси ее Господи!
Я: Позвольте спросить, чьи те четыре имени, которые вписаны в вашем поминальнике за упокой: Павла, Анны, Александра, Марии?
Она: Первые два - моих родителей, а последние - крестного отца и матери.
Я: Где вы жили, пока не поселились здесь?
Она: Я ходила с места на место, больше по монастырям, питаясь в дороге мирским подаянием. За грехи мои и моих покойных родителей я, грешная, наложила на себя обет странничества и молчания. Извините меня: я очень устала и больше беседовать не могу.
Я встал, поцеловал руку у Молчальницы и, выходя из ее кельи, хотел унести с собою лист, на котором она писала ответы, но она взяла его у меня из рук и сожгла на лампадке. Портрет, о котором я ее спрашивал, представлял весьма известную в свое время личность: светлейшую княжну Анну Петровну Лопухину, вышедшую замуж за князя П.Г. Гагарина, брата жены родного дяди моей матери князя Никиты Сергеевича Долгорукова, княгини Екатерины Гавриловны, которая до замужества своего жила несколько времени в доме брата и невестки и много рассказывала мне о внимании Императора Павла I к последней. Почему Сырковская Молчальница знала княгиню, и кто были родители Веры Александровны - Павел и Анна? Предоставляю угадывать читателю; замечу, что после князя П.Г. Гагарина не осталось законных детей.
Спустя два года я был вторично в Новгороде, но уже не застал в живых Веру Александровну».
После публикации «Русским Архивом» этих воспоминаний в журнале «Исторический Вестник» появилась редакционная заметка, резко критикующая ту их часть, где М.В. Толстой касается своей семейной генеалогии и делает недвусмысленные намеки по поводу тайны рождения Веры Молчальницы. Дело объяснялось тем, что в том же 1881 году в двух номерах «Исторического Вестника» была напечатана «Семейная хроника» Николая Сергеевича Маевского - племянника Веры Александровны, в которой он достаточно подробно описывает ее молодость, семейную трагедию и причины «ухода из мира».
В начале своего повествования Маевский рассказывает о своем деде со стороны матери, видном и богатом вельможе и генерале Екатерининских и Павловских времен Александре Дмитриевиче Буткевиче. Родившись в 1759 году и будучи богатым наследником, он вел широкий образ жизни, был крут характером и необуздан в своих желаниях и поступках. Дом его родителей, а затем его самого, находился в Старой петербургской Коломне, на углу набережной Фонтанки и Большой Садовой улицы. Рано женившись, он вскоре овдовел. От этого брака у него осталась дочь Варвара, вышедшая впоследствии замуж за своего дальнего родственника, майора Александра Ивановича Татищева, ставшего много лет спустя военным министром, графом и председателем Верховного суда над декабристами в 1826 году. Около 1784 года Александр Дмитриевич женился вторично на одной из столичных красавиц того времени - Анне Ивановне фон Моллер. С этого времени и начинается история невеселой жизни Веры Молчальницы. Маевский пишет: «Говорят, на эту парочку молодых весь тогдашний Петербург любовался. У них родилось трое детей: сын Алексей и две дочери - Софья и Вера. Но непродолжительно было их счастье: взаимная ревность погубила его. Что было в действительности - сказать трудно; говорили мне те, которые слышали это от моего деда, будто он застал в спальне жены своей одного из своих товарищей (весьма впоследствии известного генерала, но кого именно, не упомню, а потому и называть не смею) и выкинул его за окошко. Но некоторые старые слуги наши, до смерти благоговейно преданные Анне Ивановне, уверяли меня, что это - гнуснейшая клевета, что ни прежде, ни после она до самой смерти не оскверняла брачного ложа, а если позволяла себе кокетство, то потому, что до глубины души оскорбленная в своей любви и женском достоинстве охлаждением и явной изменой мужа, она кокетством и ревностью надеялась возвратить себе любовь его. Как бы то ни было, но только супруги расстались навеки и, не ограничиваясь этим, дед мой отрекся от обеих дочерей, признавая своим только сына. Положение Анны Ивановны с тремя детьми и без всяких средств к жизни было поистине ужасное; своего у нее ничего не было, а дед мой о ней и дочерях и слышать не хотел. На их счастье вскоре вступил на престол император Павел, который по просьбе теток Анны Ивановны пожаловал ей маленькое имение в Лужском уезде...
... У нее росли не две барышни, а два земных ангела, две сироты живых родителей, неизвестно за что отверженные отцом и всем миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Она: Это портрет моей матери.
Я: А кто она была?
Она: Этого я не скажу.
Я: Это лицо мне знакомо. Я видел точно такой же портрет у моей бабушки, княгини Екатерины Гавриловны Долгоруковой.
Она: А разве княгиня Ек. Гавриловна еще жива? Где она
живет?
Я: Она еще жива, хотя очень стара. Живет в Москве с сыном и дочерью.
Она: Спаси ее Господи!
Я: Позвольте спросить, чьи те четыре имени, которые вписаны в вашем поминальнике за упокой: Павла, Анны, Александра, Марии?
Она: Первые два - моих родителей, а последние - крестного отца и матери.
Я: Где вы жили, пока не поселились здесь?
Она: Я ходила с места на место, больше по монастырям, питаясь в дороге мирским подаянием. За грехи мои и моих покойных родителей я, грешная, наложила на себя обет странничества и молчания. Извините меня: я очень устала и больше беседовать не могу.
Я встал, поцеловал руку у Молчальницы и, выходя из ее кельи, хотел унести с собою лист, на котором она писала ответы, но она взяла его у меня из рук и сожгла на лампадке. Портрет, о котором я ее спрашивал, представлял весьма известную в свое время личность: светлейшую княжну Анну Петровну Лопухину, вышедшую замуж за князя П.Г. Гагарина, брата жены родного дяди моей матери князя Никиты Сергеевича Долгорукова, княгини Екатерины Гавриловны, которая до замужества своего жила несколько времени в доме брата и невестки и много рассказывала мне о внимании Императора Павла I к последней. Почему Сырковская Молчальница знала княгиню, и кто были родители Веры Александровны - Павел и Анна? Предоставляю угадывать читателю; замечу, что после князя П.Г. Гагарина не осталось законных детей.
Спустя два года я был вторично в Новгороде, но уже не застал в живых Веру Александровну».
После публикации «Русским Архивом» этих воспоминаний в журнале «Исторический Вестник» появилась редакционная заметка, резко критикующая ту их часть, где М.В. Толстой касается своей семейной генеалогии и делает недвусмысленные намеки по поводу тайны рождения Веры Молчальницы. Дело объяснялось тем, что в том же 1881 году в двух номерах «Исторического Вестника» была напечатана «Семейная хроника» Николая Сергеевича Маевского - племянника Веры Александровны, в которой он достаточно подробно описывает ее молодость, семейную трагедию и причины «ухода из мира».
В начале своего повествования Маевский рассказывает о своем деде со стороны матери, видном и богатом вельможе и генерале Екатерининских и Павловских времен Александре Дмитриевиче Буткевиче. Родившись в 1759 году и будучи богатым наследником, он вел широкий образ жизни, был крут характером и необуздан в своих желаниях и поступках. Дом его родителей, а затем его самого, находился в Старой петербургской Коломне, на углу набережной Фонтанки и Большой Садовой улицы. Рано женившись, он вскоре овдовел. От этого брака у него осталась дочь Варвара, вышедшая впоследствии замуж за своего дальнего родственника, майора Александра Ивановича Татищева, ставшего много лет спустя военным министром, графом и председателем Верховного суда над декабристами в 1826 году. Около 1784 года Александр Дмитриевич женился вторично на одной из столичных красавиц того времени - Анне Ивановне фон Моллер. С этого времени и начинается история невеселой жизни Веры Молчальницы. Маевский пишет: «Говорят, на эту парочку молодых весь тогдашний Петербург любовался. У них родилось трое детей: сын Алексей и две дочери - Софья и Вера. Но непродолжительно было их счастье: взаимная ревность погубила его. Что было в действительности - сказать трудно; говорили мне те, которые слышали это от моего деда, будто он застал в спальне жены своей одного из своих товарищей (весьма впоследствии известного генерала, но кого именно, не упомню, а потому и называть не смею) и выкинул его за окошко. Но некоторые старые слуги наши, до смерти благоговейно преданные Анне Ивановне, уверяли меня, что это - гнуснейшая клевета, что ни прежде, ни после она до самой смерти не оскверняла брачного ложа, а если позволяла себе кокетство, то потому, что до глубины души оскорбленная в своей любви и женском достоинстве охлаждением и явной изменой мужа, она кокетством и ревностью надеялась возвратить себе любовь его. Как бы то ни было, но только супруги расстались навеки и, не ограничиваясь этим, дед мой отрекся от обеих дочерей, признавая своим только сына. Положение Анны Ивановны с тремя детьми и без всяких средств к жизни было поистине ужасное; своего у нее ничего не было, а дед мой о ней и дочерях и слышать не хотел. На их счастье вскоре вступил на престол император Павел, который по просьбе теток Анны Ивановны пожаловал ей маленькое имение в Лужском уезде...
... У нее росли не две барышни, а два земных ангела, две сироты живых родителей, неизвестно за что отверженные отцом и всем миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51