...Вы, верно... знаете, что не все поверили бабушкиным воспоминаниям. Тем более мне было приятно прочесть Ваш рассказ, почувствовать тепло и взволнованность в Ваших строках... Если Вас интересуют потомки...»
Далее следовало приглашение. Было указано два телефона, домашний и служебный — Института русского языка Академии наук СССР.
И стояла подпись — Н. Авилова.
Второе письмо меня озадачило:
«Главному редактору журнала «Юность» тов. Полевому.
Уважаемый Борис Николаевич!
В номере девять журнала «Юность» за сентябрь 1965 года я прочел статью Инны Гофф «Цветы девицы Флоры».
Не откажите в любезности сообщить Вашим читателям, что сестра Антона Павловича Мария Павловна при жизни не один раз говорила мне, что со стороны Чехова никогда не было никаких серьезных чувств к Л. А. Авиловой, что она желаемое приняла за действительность и в изложении ряда фактов не была точна.
С уважением С. М . Чехов.
6 октября 1965 г.».
Вот таких два письма в ответ на мою «статью». Борьба не утихла. Впрочем, я поняла это, натолкнувшись на отзыв одного из трех рецензентов, решавших судьбу моего рассказа,— сторонника версии Марии Павловны.
А я-то обрадовалась, узнав, что И. А. Бунин высоко оценил прочитанные им воспоминания Авиловой.
Я прочла это, когда рассказ был уже написан, и решила, что ссылка на Бунина обескуражит каждого. Но, оказалось, этого недостаточно. Слишком велик авторитет Марии Павловны Чеховой. Да и как ей не быть авторитетом, сестре и другу, столько сделавшей для Антона Павловича при его жизни и еще более после его смерти. Разве сама я не подчинилась в свое время ее влиянию, не подвергла сомнению рассказанное Авиловой, прочтя в предисловии к сборнику воспоминаний о Чехове: «В особой оговорке нуждаются мемуары писательницы Авиловой... Ее воспоминания дают ряд достоверных сведений, в частности о той среде, которая окружала Чехова во время его приездов в Петербург, о первых постановках его пьес в петербургских театрах, уточняют некоторые данные биографии писателя. При всем этом нельзя не отметить чрезмерную субъективность и односторонность автора в освещении материала, связанного с Чеховым. Едва ли также можно считать вполне достоверным, что свои отношения к Авиловой Чехов выразил в рассказе «О любви» ...»
Второе издание воспоминаний современников о Чехове вышло в свет в пятьдесят четвертом году, автор предисловия повторяет уже знакомую нам оценку Марии Павловны. Его не вполне ловкая фраза — либо отношение к Авиловой, либо отношения с Авиловой — погасила тогда мой интерес к напечатанному, я проглядела эти страницы бегло, с раздражением: как можно, думала я, сочинять, фантазировать, придумывать свой роман с Чеховым!..
Я многие годы не возвращалась к мемуарам Авиловой, помещенным в книге, пролистывала их, пока однажды в воспоминаниях Ивана Щеглова не обнаружила ее цветы. Щеглов, посетивший Чехова в больнице, прилежно передает разговор о цветах, свои вопросы и ответы Антона Павловича:
«...и вазочка с букетом живых цветов.
— А это у вас от кого? — кивнул я на букет, украшавший больничный столик.— Наверное, какая-нибудь московская поклонница?»
Я замерла, прочтя этот вопрос.
«— И не угадали: не поклонница, а поклонник. Да еще вдобавок московский богатей, миллионер.— Чехов помолчал и горько усмехнулся: — Небось и букет преподнес, и короб всяких комплиментов, а попроси у этого самого поклонника «десятку» взаймы — ведь не даст! Знаю я их, этих поклонников!
Мы оба помолчали.
— А знаете ли, кто у меня вчера здесь был? — неожиданно и с видимым удовольствием вставил Чехов.— Вот сидел на этом самом месте, где вы теперь сидите.
— Не догадываюсь.
— Лев Толстой!»
Между тем Лев Толстой посетил Антона Павловича 28 марта, Щеглов же — 5 апреля.
Чехов уводит от разговора о цветах.
Но Иван Щеглов, приняв на веру слова Чехова о миллионере, делает вывод: среди поклонников не нашлось ни единого, который догадался бы «позабыть» на больничном чеховском столике... чек на необходимую сумму для поездки за границу.
В рассказе «Цветы девицы Флоры» приведен этот эпизод — ключ к моей догадке о глубоком чувстве, которое приходилось скрывать1.
В редакции журнала письмо племянника Чехова передали мне с просьбой ему ответить. Сохранилась копия моего ответа. Приведу его здесь полностью, так как это ответ не только ему.
«Уважаемый Сергей Михайлович!
Борис Николаевич Полевой передал мне Ваше письмо по поводу моего рассказа (именно рассказа, а не «статьи», как пишете Вы) «Цветы девицы Флоры». Это разница существенная, так как статья требует большей аргументации и тем отличается от лирического рассказа, навеянного
1 Рассказ-исследование о роли Л. А. Авиловой в жизнь А. П. Чехова создавался постепенно, на протяжении ряда лет.
К находкам более ранним прибавлялись новые. Этим объясняются некоторые неизбежные повторы.
мыслями о Чехове и открытиями, пусть очень скромными, пристального читателя материалов «вокруг Чехова».
В свою очередь, хочу Вам сообщить, что эти материалы показывают, что Антон Павлович не всегда был до конца откровенен даже с Марией Павловной, которую очень любил. Возможно, эта любовь и оберегала покой сестры, пока это было возможно. То есть до того самого момента, когда истина уже непременно должна была обнаружиться. Вспомните столь неожиданную для самых близких женитьбу Антона Павловича, переживания Марии Павловны, вьь званные ею.
Есть и другие примеры, говорящие о том, что личная, мужская жизнь Чехова не всегда была известна его сестре. Ссылаться исключительно на мнение Марии Павловны в таких тонких и сложных вещах, как чувство, испытываемое одним человеком к другому, тем более мужчины к женщине, несколько странно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36