Он отнял часы и, задержав ее руку, спросил:
«— Скажите: вы пришли бы?
—- К вам? Но я была, дорогой мой...»
Она могла ничего больше не говорить. Могла уйти, не ожидая, пока пройдут отведенные для них минуты свидания.
Он был счастлив. И знал, что это счастье будет с ним и после, когда она уйдет и он останется один.
«Но я была, дорогой мой...»
Ее голос, взгляд ее серых глаз, устремленных ему в лицо с тревогой и нежностью...» (Фразы, взятые в кавычки, из воспоминаний Л. А. Авиловой.)
И обращенное к ней:
«Милая!»
Долгие-долгие годы это слово звучало в памяти лишь для нее одной.
«Я вас очень лю... благодарю»,— написал он ей в записочке: разговаривать запретили.
«Лю» он зачеркнул и улыбнулся»,— вспоминает она.
Отношения с Марией Павловной сложились неблагоприятно для Авиловой.
После смерти Чехова, одиннадцать дней спустя со дня его похорон, Мария Павловна получила от Лидии Алексеевны письмо. Это письмо впервые приведено М. П. Чеховой в ее книге «Из далекого прошлого»:
«Я пишу только Вам, не для публики, даже не для окружающих Вас. У меня именно к Вам личное чувство, и я думаю о Вас, потому что больше не могу думать о том, кого нет... О, если бы мне знать, не рассердит ли Вас то, что я решилась написать Вам? Поймете ли, почему мне это так нужно было?
Простите меня, пожалуйста, если я тревожу Ваше горе. Поверьте мне: если бы я сама не чувствовала этого горя, если бы я не тосковала, если бы я могла совладать с собой — я бы не считала себя вправе обратиться к Вам... У меня много его писем.
И мне некому, некому, кроме Вас, сказать, как это все ужасно, как это все трудно понять и, когда поймешь, как безотрадно, скучно жить.
...Я написала Вам, что у меня много его писем. Но я не знаю, как он относился ко мне. Мне это очень тяжело...»
Комментируя эти строки, Мария Павловна отмечает: «...она признается в том, что не знала (выделено мной.— И. Г.), как же Антон Павлович к ней относится».
И делает вывод: «Из... воспоминаний вытекает, что Антон Павлович любил ее, что их отношения стояли на грани романа, что он сам говорил ей об этом. Этого не было» (выделено мной.— И. Г.).
Л. А. Авилова в своих записках:
«Мне часто вспоминается рассказ Чехова. Кажется, он называется «Шуточка»... Зимний день. Ветер. Ледяная гора. Молодой человек и молодая девушка катаются на санках. И вот каждый раз, как санки летят вниз, а ветер шумит в ушах, девушка слышит: «Я люблю вас, Надя».
Может быть, это только кажется?
Я летела с горы в Москве. Я летела и раньше. Я слышала не один раз: «Я люблю вас». Но проходило самое короткое время, и все становилось буднично, обычно, а письма Антона Павловича холодны и равнодушны...»
Как-то в ответ на ее упрек он сослался на то, что не умеет писать письма... Их набралось двенадцать томов, его писем, исполненных блеска, ума, юмора и печали.
Видимо, он хотел сказать, что не умеет писать письма такие, какие ей хочется получать. Чтобы в них все было сказано и в то же время не сказано ничего. В которых значительность прячется за будничными словами.
Такие письма, если их случалось ему писать, выходили у пего холодными.
Он пишет ей даже сердито, и, когда говорит ей о своей любви, вспоминает она, «лицо у него было строгое, глаза смотрели холодно, требовательно... точно он сердится, упрекает меня...».
То был не холод, а сдержанность.
«Я никогда не верила, что и он любит меня. Его радость при встречах я объясняла его характером и еще тем, что ему было весело со мной...»
Она сомневается. Не знает — верить ли?
Это случается и тогда, когда вместе прожита жизнь: любил он меня? Любила она меня?..
Лидия Алексеевна Авилова ищет поддержки, подтверждения у его сестры, но встречает полное неприятие.
Они впервые встретились, когда Мария Павловна решила издать эпистолярное наследие Чехова.
...В глаза мне бросилось одно несоответствие
Мария Павловна пишет: «Лидия Алексеевна передала мне все письма (выделено мной.— Я. Г.) к ней брата...»
В чеховском томе «Литературного наследства» читаем: «Когда М. П. Чехова готовила издание писем Чехова, Авилова передала ей копии (выделено мной.— И. Г.) всех имевшихся у нее писем — всех, кроме одного».
Так все же — письма или копии писем?
Мария Павловна придает подлиннику большое значение, о чем говорит в предисловии к своему изданию писем Чехова:
«Значительное большинство писем было доставлено мне в подлинниках: их текст был мною тщательно проверен и печатается с сохранением всех его особенностей. За точность тех немногих писем, которые были мне доставлены в копиях... ручаться не могу».
В новом полном собрании сочинений и писем А. П. Чехова в примечаниях к письмам, адресованным Авиловой, то и дело следует ссылка на издание М. П. Чеховой с указанием, «где опубликовано впервые... по автографу».
В отделе рукописей Ленинской библиотеки, но счастью, хранятся еще копии писем Чехова, лично снятые Марией Павловной с автографов, с ее пометками «с подлинника». Мне их показали.
И я окончательно убедилась, что Авилова передала М. П. Чеховой не копии, а самые письма Антона Павловича, что очень существенно. Тем более в случае Авиловой, когда все эти письма были потом утеряны — похищены.
«Лидия Алексеевна передала мне все (см. об этом дальше.— И. Г.) письма к ней брата и, в свою очередь, попросила меня вернуть ее письма к Антону Павловичу, что я и сделала (см. дальше.— И. Г.)... У нас произошли разногласия, и я с ней после того больше не виделась».
Л. А. Авилова (в своих записках):
«Несколько лет после смерти Антона Павловича его сестра, Мария Павловна, отдала мне мои письма к нему. Они были целы. «Очень аккуратно перевязаны ленточкой,— сказала мне М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36