Паренек, с которым я говорил, сказал, что он здесь появился где-то около Рождества.Недолго же он продержался. Жаль, я не мог сказать Ти-Джею, что это не важно, — того человека, который гулял с Бобби, все равно посадят за кое-что другое, так что ему теперь долго будет не до мальчиков.— Не знаю, откуда он взялся, — продолжал Ти-Джей. — В один прекрасный день сошел с автобуса, и все. Должно быть, там, откуда он приехал, были любители мальчиков, потому что он с самого начала пошел по этой части. И оглянуться не успел, как один тип его заграбастал и стал торговать его белой задницей.— Кто это был?— Хотите, чтобы я узнал? Думаю, это можно, только на счетчике двадцать долларов уже нащелкало.Какой смысл? Теперь не составит никакого труда посадить Стетнера за убийство Аманды Термен. Есть труп, есть свидетель и наверняка найдутся какие-нибудь вещественные доказательства. А что известно об исчезновении и возможном убийстве мальчика по имени Бобби? Стоит ли гоняться за каким-то сутенером?— Попробуй что-нибудь выяснить, — услышал я собственный голос. — Я заплачу по счетчику.В три я явился в Северно-Центральный участок, разделся до пояса, и полицейский офицер по фамилии Вестерберг нацепил на меня аппаратуру, чтобы записывать разговоры.— Ты уже ее носил, — сказал Деркин. — Помнишь дело той квартирной хозяйки — в газетах ее называли Ангелом Смерти?— Помню.— Значит, как это работает, ты знаешь. Думаю, Термен ничего не заметит. Только если он захочет лечь с тобой в постель, не снимай рубашку.— Не захочет. Он не любит гомосексуалистов.— Да, Ричард человек правильный. Бронежилет дать? Я думаю, тебе бы лучше его надеть.— Поверх всего?— Он из кевлара Кевлар — фирменное название особо прочного пластика, выпускаемого фирмой «Дюпон»; его применяют, в частности, для изготовления пуленепробиваемых жилетов.

, ничего не экранирует. Не пропускает только пули.— Пуль не будет, Джо. Никто из них пока еще не пускал в ход пистолета. А нож этот жилет пробьет.— Иногда бывает.— Я уж не говорю о колготках на шее.— Да, пожалуй. Не нравится мне, что приходится посылать тебя без прикрытия.— Ты меня никуда не посылаешь. Я тебе не подчиняюсь. Я рядовой гражданин, а диктофон беру из чувства гражданской ответственности. Я с тобой сотрудничаю, но за мою безопасность ты не отвечаешь.— Не забыть бы мне сказать это на допросе, когда тебя привезут в пластиковом мешке.— Не беспокойся, этого не будет, — сказал я.— А что, если Термен проснулся сегодня утром и понял, что наболтал лишнего, и теперь ты — кончик веревочки, который надо бы отрезать, чтобы не болтался?Я покачал головой:— Я же для него как туз в рукаве. Я его прикрытие. Это я могу сделать так, чтобы Стетнер его не убил. Какого дьявола, он же меня нанял, Джо. Не станет он меня убивать.— Он тебя нанял?— Вчера вечером. И дал мне задаток — настаивал, чтобы я взял.— Сколько?— Сто долларов. Симпатичную такую хрустящую бумажку.— Ну, и то хлеб.— У меня ее уже не осталось.— Что значит — не осталось? Отдал ему обратно, что ли? Как же он будет тебе доверять?— Нет, не отдал. Я от нее избавился.— Зачем? Деньги — это деньги. Они сами не знают, откуда взялись.— Возможно.— Деньги не знают, кто их хозяин. Это основополагающий юридический принцип. А как ты от них избавился?— По дороге домой, — ответил я. — Мы прошлись до угла Девятой авеню и Пятьдесят Второй, потом он пошел в одну сторону, а я в другую. Из первой же подворотни вылез какой-то нищий и пристал ко мне. Я скомкал эту сотню и сунул ему в чашку. Они теперь все ходят с чашками. С пластиковыми чашками для кофе, которые всем суют под нос.— Это чтобы можно было к ним не прикасаться. Значит, ты отдал какому-то уличному нищему стодолларовую бумажку? А как он сможет ее потратить? Кто ему ее разменяет?— Ну, знаешь, — ответил я, — мне кажется, это уже не моя проблема, верно? 17 Я отправился туда, где жил Ричард Термен, и встал в парадном напротив. Наша встреча была назначена на четыре, а я пришел минут за десять и коротал время, разглядывая прохожих. Мне было не видно, горит свет у него в квартире или нет: дом стоял на северной стороне, так что солнце отражалось в окнах верхних этажей и слепило мне глаза.Я дождался четырех, подождал еще минуты две, а потом перешел улицу и вошел в подъезд рядом с входом в ресторан «Радиккио». Нажав на кнопку с надписью «Термен», я стал ждать, когда меня впустят. Но дверь не открывалась. Я позвонил еще раз — то же самое. Я вышел и заглянул в бар ресторана. Там его не было. Я снова занял свою позицию напротив, а еще через десять минут дошел до угла, отыскал работающий телефон-автомат и набрал номер его квартиры. Мне ответил автоответчик. После гудка я сказал:— Ричард, вы дома? Если да, возьмите трубку.Но трубку никто не взял.Я позвонил в свой отель и спросил, не было ли мне звонков. Звонков не было. Я узнал по справочной номер Эф-би-си-эс и поговорил с секретаршей, которая сказала только, что его на месте нет. Где он и когда должен появиться, она не знала.Я вернулся в дом, где жил Термен, и позвонил в звонок, принадлежавший бюро путешествий на втором этаже. Тут же прогудел ответный звонок, я поднялся по лестнице и стал ждать, когда кто-нибудь выйдет на площадку и встретит меня. Никто не вышел. Я поднялся на четвертый этаж. Дверь Готшальков после ограбления починили, укрепили косяк и поменяли замки. Я поднялся еще выше, на пятый этаж, подошел к двери Термена и прислушался. Тишина. Я позвонил в звонок и слышал, как он зазвенел. На всякий случай я постучал в дверь. Ответа не было.Я подергал дверь — она не открывалась. Замков в ней было три, но я не знал, на сколько из них она заперта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88