Я пожал плечами:
– Перед тобой опытные наемники, а я слышал, что египетскому царю нужны воины.
Он подозрительно посмотрел на меня:
– Так, значит, сейчас вы не служите никому?
– Нет, царство рухнуло…
– Бог Израилев сокрушил хеттов, – пробормотал он и на этот раз действительно улыбнулся.
Я взглянул на Лукку, сидевшего поодаль на коне, и ощутил радость оттого, что он, похоже, не понял язык иудея.
– А теперь он сокрушит злых поклонников Ваала, запершихся в их городе.
Бенджамин окинул оценивающим взглядом моих людей, потом снова повернулся ко мне. Глаза его засветились по-новому.
– Ты будешь служить нашему богу и нашему народу. Ты поможешь нам взять город Иерихон, как взял ты северный город, о котором рассказывал.
– Но мы не хотим здесь служить, – возразил я. – Наша цель – Египет.
– Ты будешь служить богу Израилеву, – настаивал Бенджамин. А потом, чуть смягчившись, добавил: – Во всяком случае, эту ночь ты проведешь в нашем лагере и встретишься с нашим великим предводителем Иешуа.
Я помедлил, усматривая ловушку в его словах.
Молодой человек застенчиво улыбнулся:
– Иешуа не простит мне, если я просто отпущу тебя. Он опозорит меня перед собственным отцом.
С этим было трудно спорить.
– К тому же, – добавил он, и улыбка его стала лукавой, – ты не сможешь продвинуться к югу, не столкнувшись с каким-нибудь из колен израилевых. Нас много.
Я покорился неизбежности и смирился с навязанным гостеприимством столь кротко, как только мог.
Израильтян оказалось очень много, сотни семейств заняли широкую равнину между рекой, которая называлась Иорданом, и голыми, обожженными солнцем невысокими горами. Их шатры виднелись повсюду, да еще клубы пыли, когда скот загоняли на ночь за небрежно сколоченные ограды.
Когда заходившее солнце окрасило кровью небосклон и горячий ветер подул вниз, охлаждая раскаленные горы, вонь стала нестерпимой. Но ее здесь словно никто не замечал – кроме нас, пришельцев. Перед шатрами собирались семьи, люди разводили очаги, чтобы приготовить ужин, переговаривались на своем гортанном языке… Играли дети, мальчики перекликались, вызывая друг друга на бой, вооружившись деревянными мечами и щитами. Девочки визжали тонкими голосами.
Но наши взгляды – мой и Лукки – приковал к себе город за высокими стенами, что поднимался на холме посреди равнины. Он возвышался над нею, как Троя над равниной Илиона.
– Вот и Иерихон, – сказал я Лукке.
– Говорят, что это самый старый город в мире, – проговорил он.
– Неужели? Смотри, какие высокие и толстые стены. Они прочнее, чем в Трое. Израильтяне хотят, чтобы мы помогли им взять эту твердыню.
Он недовольно хмыкнул.
– Это можно сделать?
Лукка поскреб подбородок:
– Господин мой Орион, можно взять любой город. Все решает время и число жизней, которые можно отдать ради этого.
Мы встали лагерем подальше от загонов со скотом. Пока люди разбивали шатры, я помог Елене выйти из крытой повозки. Ей теперь незачем было прятаться.
– Люди хотят подыскать себе женщин, – сказал мне Лукка.
Я кивнул, но предупредил:
– Только скажи им, чтобы держались поосторожней и не забывались. Едва ли здешние женщины обрадуются чужеземцам.
Лукка слегка улыбнулся.
– Да, мужчины надежно защищают их, – согласился он. – Но пусть завяжется их дружба, в этом не будет вреда.
– Прикажи им вести себя дружелюбно, – это будет поздно делать, когда им перережут глотки.
Бенджамин возвратился к нам на закате солнца, когда длинные фиолетовые тени поползли по равнине. Он казался взволнованным и обрадованным.
– Иешуа приглашает вас отобедать вместе с ним в его шатре.
И тогда из моего шатра вышла Елена, только что умытая водой, принесенной с далекой реки, в длинном пурпурном платье, с золотым ожерельем на шее и браслетами на руках.
Бенджамин, раскрыв рот, уставился на красавицу.
– Перед тобой Елена, царица погибшей Трои, – проговорил я, решив не упоминать о том, что прежде она царила в Спарте. – Она согласилась разделить нашу трапезу.
Молодой человек закрыл рот не сразу и еще долго не мог отвести глаз от Елены. Наконец он повернулся ко мне и сказал:
– У нас не принято, чтобы женщины трапезовали вместе с мужчинами.
– Твой вождь может сделать исключение для нее.
Онемевший Бенджамин кивнул и отправился извещать Иешуа о неожиданном повороте событий.
Елена подошла поближе:
– Я могу остаться здесь, Орион. Не стоит затевать ссору из-за меня.
– Мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Я хочу, чтобы этот самый Иешуа – не знаю, кто он у них, – понял, что он не будет распоряжаться мной, как слугой.
– Понимаю. – Она улыбнулась. – А я-то решила, что ты не захотел ужинать без меня.
Я улыбнулся в ответ:
– Об этом я тоже подумал.
Бенджамин вернулся с почетной охраной, которую составляли шестеро мужей в чистых одеждах с короткими мечами в ножнах у поясов. Они проводили нас к широкой низкой палатке из козьих шкур. Мне пришлось нагнуться, чтобы войти внутрь.
Шатер оказался просторным, пол его покрывали потертые ковры. Низкий стол был заставлен чашами с мясом, над которым вился парок, и блюдами, полными оливок, лука и зелени, названия которой я не знал. Вокруг стола на ярко расшитых подушках сидела дюжина старцев. Трапезу возглавлял человек помоложе – его длинные волосы и бороду еще не посеребрила седина, а в глазах горел огонь.
Именно глаза Иешуа предупредили меня о том, что он опасен, как бы прикоснувшись прямо к моим нервам. В них светился фанатизм, не знавший пределов. Он не ведал сомнений в том, что их дело – правое. Этот решительный и отрешенный сорокалетний, должно быть, мужчина был прям, словно меч, и даже бремя ответственности за племя, которое ищет себе отчизну, не могло согнуть его спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106