Здесь и сейчас мог звучать женский голос. Шестой. Нинкин. Нинку он тоже не вычеркнул из списка. Слава Богу, не потребовалось привозить ее сюда. Слава Богу…– Во, курорт!– Где же хлеб-соль, где баба с коромыслом?– Партизаны тут ховаются, а не бабы.– Дивись, босота, на охотничий домик.– На кроликов охотиться будем. Сначала разводить, а потом охотиться.– Пацаны какие-то непонятные кругом. Серьезные, блин, как прокуроры.– Здорово, орлы!– Ты кто?– Не признал, гляди-ка, братва! Пахана не признал. Зенки разуй, чучело!– Да че ты мне толкаешь. Этот рыжий. А усы откуда, ты, умник?– Может, тебе паспорт показать? Или мамой поклясться, что Шрам я, Шрам.– С возвращением, Шрам.– Привет, Серега. Чего-то долго пропадал.– Сбег?! Срыл от мусоров?! Во ништяк!– Правда, что ли, в бегах, Шрам?– А зачем еще обличку менять, ушастый! Поумнее вопрос не мог изобресть!– Пузырь на столе! Живем, братва.– И Колобок тут, ё-моё. От бабушки-то ушел?– Шутку смени, а! Достал. Голову отверну вместе с языком.– Хоре базарить. – Шрам решил навести порядок в частях. – Заглохли и слушаем. Значит, так. Я не в бегах, а в увольнительной. Отпустили до утра.– Ни хрена себе пенки. Как это ты договорился?– Молчим, Багор. И слушаем. Договорился зелеными словами. Есть такая услуга у фирмы «Углы». Когда попадете, можете попользоваться.– Да ну тебя! – Суеверный Шатл поплевал через левое плечо.– Братаны, которых здесь видите, секут, чтоб не соскочил на ветер. И вообще, дело поставлено серьезно. А теперь колитесь, кто при волынах и при перьях? Такие условия, пацаны, выдвинула туристическая фирма, – Шрам кивнул в сторону Братана, – обеспечивающая отдых на воле.Братан никак не отреагировал. Мол, меня пока ваши игры не касаются.– Чтоб отдыхали без оружия. Короче, сдаем сабли и артиллерию. Вываливай и сыпь перед братаном на лавке, вон на ватник.Пятеро Шрамовых бойцов, вполне обалдевших и от встречи с паханом, и от сообщения об увольнительной, и от приказа разооружаться, тем не менее потихоньку начали выполнять приказ. Скрипели половицы под ногами крупных мужиков, вжикали «молнии» расстегиваемых курток, хлопали отбрасываемые полы пальто, басили голоса: «Беспредел в структуре полный!», «А чем ты, Шатл, недоволен, не пойму?», «Чего-то этот сторож над вольтами мне не нравится, пожалуй, обойму я себе оставлю», «Да? Я тоже», «Отвык без пушкаря», «И спишь с ним?», «Сплю я со Светкой. Преимущественно».У ног Братана, и к этой процедуре оставшегося безучастным, на разорванном и прожженном ватнике пух на дрожжах целый арсенал: «Макаров», довоенный ТТ, маленький, но удобный для ношения под пиджаком и ближнего боя пистолет Коровина, плюс две выкидухи и «эргэдэшка»…Сергей взял со стола кругляш сервелата, отправил в рот.– Колобок, погляди! Прости, братва, но таковы условия. А уговоренное, не мне вам бубнить, я выполняю. Сегодня я отвечаю перед людьми, чтоб ни у кого ничего за пазухой не завалялось. Короче, без обид.Вряд ли обойдется без обид, да и плевать. Сергей знал, что через некоторое время четверо въедут, что предосторожность не была излишней.Колобок, морщась от возложенной на него заподляной обязанности, охлопал каждого из пятерых. Ничего.– Давайте за стол, хлопцы. – Сергей взял стул и приставил к торцу стола.Братан и Альбинос, груженные арсеналом, вышли из комнаты. А пятеро расселись по лавкам, трое с одной стороны, двое с другой:– Не выдержали, без нас откупорили фуфырь.– Запасы-то, надеюсь, сделаны. А то за добавкой бегать отсюда далеко.– А у тебя, скажешь, в тачке не заныкано ничего, да?– Жрачки мало.– А тебе ее всегда мало.Колобок сел на стуле возле печки, открыл топку, пошевелил угли кочергой, забросил еще полено. После чего там, у печки, и остался. Так и должно было быть. Интересный экземпляр слепила природа – шустрый шар на коротких ногах. Этот шар придумщица-природа щедро наградила тройной порцией силы. Кто-то тренируется, а все без толку, Колобок же, ничем никогда не занимавшийся и вообще ленивый на телодвижения, легко засаживал щелбанами гвозди в доску, приподнимал автомобили. И козлов душил двумя пальцами, что сегодня особенно могло пригодиться.– Приступим. – Сергей притянул к себе бутылку «Пятизвездной». Глава двенадцатаяПРОБЛЕМЫ А завтра мне зачтется мой последний приговор,И снова, детка, встретимся с тобою.А утром поведут меня на наш тюремный двор.И там глаза навеки я закрою. 1 – Терпи! Терпи. Держись. «Вертушка» летит. Скоро уже.Старший сержант Конов по-детски всхлипывал, охал, на каждом ударе сердца вздрагивал всем телом, глаза бессмысленно смотрели в небо. Конов держал руку на распоротом минным осколком животе, на красно-розовом клубке кишок.Забрав у Конова из подсумка рожки, он пополз по искромсанной минами и гранатами лысине холма к краю. Он лег рядом с ефрейтором Хатько, уткнувшимся лицом в землю. Спина Хатько была забросана комьями земли.Хоть и неглубоко, но Хатько успел вкопаться до атаки. На сооруженный ефрейтором бруствер он положил ствол «калаша», выглянул, проскочил глазами по сектору. И дал очередь на блеснувший внизу металл.Теперь ползком к другому краю. Очередь оттуда. Вынудить их снова начать минный обстрел. Оттянуть новую атаку. Пока на нее не решаются, потому как думают, что нас несколько. Когда поймут, что я один…«Эргэдэшек» две. Делить будем честно: одну им под ноги, другую себе на грудь.Утюжа животом короткую травку высотки, оглянулся. Конов перестал всхлипывать и вздрагивать…Ночь билась в висках. Огни дома напротив издевались над ним своим мещанским равнодушием к тому, что происходило и происходит за тысячу километров от них. Олег затушил сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84