Сбылись худшие опасения – захвачена оружейка. Что теперь начнет твориться, лучше об этом и не думать.Его впихнули в приемную, дотолкали до стола секретарши, мимо к кабинету проскользнули пропахшие потом и табаком люди.– И что дальше? – спросил Холмогоров скорее себя самого.– Дальше?! – заорал тип, опасно водивший «пээмом» перед носом начальника СИЗО.Удар в пах согнул хозяина «Углов» пополам,– Подлюга! Мусор гребаный! Валяйся подшконками! Жри свой суп! Хочешь на прогулку, хочешь? Не твоя очередь массу давить, моя, встать, встать!Барабанная дробь ударов. Множество рук и ног. На него набросились яростно, голодно, долгожданно. Холмогоров близко увидел до закручивания нити, до крошек и пылинок истертый ворс такого знакомого ковра. Он лег лицом вниз, не пытаясь сопротивляться.– Сволочильника понюхай! Поспи на бетончике!«Забьют», – но страшно Игорю Борисовичу не сделалось.– Так, так, центрового заложника мочим, – услышал он сильный, с хрипотцой голос. – А ну остыли!– Ты кто?Битье взяло передышку.– Шрам. Слыхали?– Ты и есть?И вокруг по толпе поплыло лестное:– Этот, этот, этот адвокатов троим подогнал… Этот, этот пайками в Лазарете всех одарил… Этот забашлял поставить во все камеры телеки, только их вертухаи растырили…– Наслыханы.– У нас, Шрам, заложников полный короб. Одним меньше – не страшно.Холмогоров оторвал себя от пола, сел, прислонившись к дереву секретарского стола. Задрал голову, останавливая кровь, хлещущую из разбитого носа. Мир перед глазами плыл, будто в чаду ароматических палочек.– Кто отвечает? Я спрашиваю, кто отвечает за кипеж?Назвавшийся Шрамом обводил взглядом обступивших его людей. Руки Шрам держал в карманах, оружия при нем не наблюдалось.– Ты о чем? – высказал общее недоумение бритый под нуль крепкий парень, державший автомат на плече.– Перед людьми кто ответку держать будет за все дела?В ответ промолчали.– Джеки, веди этого в кабинет. Ни к чему ему наше толковище слушать. И выгони, кто там шурует. Пусть сюда идут. Сходняк, скажи.Из-за спины Шрама выступил человек с азиатскими глазами, рукой, как крюком, подхватил Холмогорова под мышку, поднял на ноги, поволок за собой к кабинету.– Кто атаманствует, разбойнички?– Выдра, – ответили Сергею.– Да, Выдра. Он нас привел.– Где он? – Сергей увидел на столе пачку «Кэмела», дотянулся. – Дайте прикурить.– А Выдру подстрелили, Шрам. Там он, в комнате с бабами, дальше по коридору, с ним еще пара ребят. Там бабы его ногу обрабатывают. Только он крови много потерял, не до главарения ему сейчас.После долгого карцерного воздержания курилось всласть.– Вооружились, канцелярок шуганули, кума захватили, дальше чего?– С губернатором трындеть будем, с прессой, – жарко затараторил, наверное, самый пожилой из захвативших административный корпус, человек лет шестидесяти. – Правду расскажем, заставим навести человеческие условия жизни. Потребуем международного посредничества!– А замоченный замполит? А захват оружия и заложников? Да и какой губернатор, вы чего?..– Ни хрена! Требуем бабки и самолет! Война! – завопил молодой баклан с оттопыренными ушами, вскинул автомат и заулюлюкал.– Заглохни! – Сергей скривился, как от зубного нытья.– А чего ты мне указываешь?! – в заводе выпалил баклан.Не выпуская «кэмелину» из зубов, Шрам вмазал полудурку ладонями по ушам. Вырвал «калаш», бросил Боксеру и кулаком в челюсть отправил взвывшего недоноска укатывать ковер.– На кого хавалку раскрыл, сявка! – К стонущему баклану подскочил и принялся добавлять ногами человек, зататуированный почти до полной синевы.– Короче, – продолжил Сергей, – вляпались по самый ништяк. Рано или поздно начнут штурмовать. Хоть двадцать самолетов требуй. Никто никого из крытки не выпустит. И положат вас, нас, левых людей, заложников. Вы положите ихнего брата. Потом не расхлебаешь.– Уже поздно отступать, Шрам. – Самый возрастной опустил голову. – Придется идти до конца.– Где остальные люди?– В лазарет поперли, марафет и спиртягу добывать.Сейчас в приемной теснилось пятнадцать «уголков», у десяти имелись «Макаровы» или «калаши».– Понятно. Значит, так, братва. Слава про то, как вы ментов укатали, не протухнет. На любой зоне поможет устроиться по-людски. А сейчас выкручиваться надо. Иначе хана.– Да как выкрутишься?!– Ты знаешь способ, Шрам?– Кто ж отмажет?– До конца теперь жарить.– Ну, вы тут перетрите, как и чего, а у меня к куму вопросы накопились. Обернусь, договорим.И Шрам свалил в кабинет. Малость пошуровала в кабинете братва. Повыкинула на пол из ящиков стола канцелярскую херотень и паскудные бумаги. Располосовала газетки «Третий глаз», «Аномалия» и «Асток», Раскурочила шкаф. Успела разбить цветочные горшки с алоэ, которое внутрь с медом полезно, и банки с сухим и жидким снадобьем.Джеки дефилировал от стены к стене, хрустя плавающими в желтых лужах облепихового масла сушеными буйками шиповника.– Джеки, у меня к нему тайный базар. Личные предъявы вертеть будем, – морща нос на витающий ароматец, прохрипел Сергей.Джеки пожал плечами. Мол, мне по фонарям. И вышел.Начальник СИЗО сидел за столом на привычном его заднице стуле, мозолил глазами заоконный пейзаж.Шрам сел напротив. Начальник смотрелся пустым. Будто мост без опор, ступи – и рухнет. И это человек, который вертел маленькой золотоносной империей, этаким Монако в черте города? Который держал в руках нити хитрой, сложной паутины и успевал дергать за все? У которого хрустов, должно быть, нарублено на три завершения жизни. Как быстро он сдулся! Сейчас он выглядел не паханом, а утомленным болячками пенсионером. Да и вообще, как легко он выпустил контроль над хозяйством!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84