Никогда и никому она ее не показывала. Да и кто
бы мог поверить, что расчетливая стерва Керр хранит, как зеницу ока, всяки
й мусор? Если бы нашли случайно Ц чего доброго, подумали бы: откуда здесь
эта грязь? Выбросить, а то еще наткнется, разъярится…
На самом деле Ц не просто бусины, воспоминания.
Светло-желтая стекляшка, прозрачная, с зелеными крапинками. Это бы
л летний день в далеком-далеком, навсегда исчезнувшем детстве. Маленька
я Ниа сидела в чахлом палисаднике, собирала разноцветные камешки и краси
вые осколки стекла, а потом заворачивала их в бумажку и зарывала под куст
ами, в укромном месте, чтобы никто не нашел. Через несколько дней можно был
о прибежать сюда снова, откопать бумажный кулек и полюбоваться на свою м
аленькую спрятанную тайну. Ей еще повезло Ц у них в кварте были палисадн
ики, хоть убогие, но все же живые. В других городах, по слухам, и того не было.

Другой камешек Ц темно-зеленый, шершавый, блестящий. Однажды стар
шие девчонки разыскали где-то здоровенный кусок какой-то химической др
яни Ц наверное, с ближайшего химзавода, впрочем, никто из девчонок про эт
о не думал Ц голубой бриллиант, блестящий волшебный самородок. Ниа ужас
но завидовала подружкам. Везучие! Она все лезла и лезла к ним, просилась по
смотреть, хоть издалека полюбоваться на чудесный бриллиант, сверкавший
на солнце. А однажды маленькая Ниа увязалась за их компанией Ц в этот раз
ее почему-то не прогнали, хотя посмотрели брезгливо. Никто не хотел с нею
водиться, больно уж она была страшненькой, как будто и не девочка вовсе, а
коряжка на ножках. Противно смотреть. Подружки ушли в дом, а ей велели сиде
ть и ждать во дворе. Вот она и сидела, ждала, долго-долго, собирала травинки
, которые росли из песка, рассматривала резные узоры на листьях, и все ждал
а, ну когда же, когда же подружки вернутся, ведь они обещали… И только когд
а начало темнеть Ц поняла, что о ней просто забыли, и побрела домой, сжима
я в пальцах темно-зеленый маленький камешек, который нашла в песке. Надо ж
е, столько десятилетий прошло, а этот камешек абсолютно как раньше, красу
ется в связке рядом с катышком из серебристой фольги. Дырка в нем проткну
та толстой иглой, расползается… Шарик из фольги маленький, твердый и кол
ючий.
Весной у домов, в маленьких палисадниках, бежали ручьи. Снег стаива
л, обнажая черную землю, а по бокам от ручейков он превращался в ажурную ко
рочку льда. Она садилась в мокрый снег на колени и склонялась над ручейко
м, пуская по нему щепки. Если найти щепку побольше и приделать к ней палочк
у, а на палочку нанизать обрывок бумаги, парус Ц то получался кораблик. Пр
авда, ее кораблики очень быстро тонули, это было ужасно обидно. Ноги всегд
а промокали и мерзли, да и вообще было холодно, но Ниа все равно не уходила,
она могла так сидеть часами, ей везло Ц не простужалась…
А про мечты о небе, про голубые камешки, и про черные с искрами Ц их о
на уже потом разыскала и вставила в связку, в ее детстве таких камней прос
то не было Ц она вообще никому не говорила. Почти никому. Сболтнула один р
аз старшей девчонке, за которой Ниа бегала, как хвостик…
Как потом они все смеялись! Ну, зачем, зачем они позвали парней? Такие
огромные, здоровенные, взрослые, они казались маленькой Ниа невыносимо
сильными, не отобьешься, не убежишь, она даже не понимала, что с ней делают,
зачем это все Ц стыдно, больно, незнакомо, и все вокруг старались показат
ь, как они брезгуют такой уродкой, как им противно до нее дотрагиваться, но
уродку нужно учить реальной жизни, а то так и вырастет, слабоумная, со сво
ими дурацкими звездами. Сидит дома, рисует… Как-то кто-то подсмотрел, а по
том весь двор смеялся над рисунком маленькой Ниа. И обзывали ее не иначе, к
ак «летучей дурой». А она так любила эту свою картинку Ц девочка, которая
летит среди разноцветных звезд.
…Они не боялись Ц знали, что папаша за нее уже не заступится, плеват
ь ему на дочку, ему уже на все плевать, кроме хатцера. А потом Ц ушли, бросил
и ее одну у входа в подвал заброшенного дома. Она несколько часов пролежа
ла носом в землю, только тихонько скулила, потому что было очень больно, а
потом кое-как поковыляла обратно, и хотя ей было тогда всего двенадцать л
ет, она уже знала, что жизнь ее кончена…


***

А потом пришли звезды. Конклав Ц точнее, один из его миров Ц искал н
а экспансированных планетах детей со способностями эмпатов. Так нашли и
ее. Но тогда она ничего не поняла. Пришли какие-то люди, странные, с необычн
ой внешностью, говорившие на чужом языке, и увезли ее с собой. У нее теперь
не было весенних ручьев и тайных кладов под кустами… только учеба, учеба,
учеба круглые сутки Ц дня и ночи там не было Ц и даже во сне в ее голову вг
оняли знания. Правда, ржущих подружек там не было тоже. И скоро она стала л
етать среди звезд. И никто не посмел бы смеяться над нею.
Но все же она оставалась уродиной. Это было больно, ведь она так хоте
ла быть красивой…
Несколько лет спустя, получив доступ к технологиям конклава и прав
о на взрослую жизнь, Керр принялась яростно перекраивать свое тело. Эти г
рубые черты лица, маленькие глазки без ресниц и бровей, бесформенный рот
… фигура убогая, ребра торчат, ноги кривым колесом…
Ее новое тело было самим совершенством. Обнаженная, она оглядела се
бя на экране-проекции Ц и торжествующе расхохоталась. Где они, насмешни
ки детства? Сидят в своих жалких норах. Зато она Ц воплощенная Сила и Влас
ть!
Но…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123