Церковь одиноко стоит посреди пустыря из хлама и гравия. Это и есть заведение Чизмена. Окна уже несколько лет не мыли. В проемах стальные решетки, а под ними ставни. Единственным признаком того, что здание не назначено под снос, служит шелушащаяся оранжевая вывеска над дверью, которая гласит:
ПУЛ ВЕСЬ ДЕНЬ, ПОЛНАЯ ЛИЦЕНЗИЯ
Бильярдная расположена наверху, внизу – захудалый спортзал, где по выходным тренируются боксеры-любители. Здесь пахнет потными ногами и подмышками.
Папаша сам когда-то был боксером, но еще в молодости начал терять волосы, а потому пристрастился к парикам. Но какой бы клей он ни использовал, на ринге парик всегда слетал. Не желая, чтобы поклонники видели его лысым, Папаша рано ушел на покой. Люди уважали и любили Папашу, а потому научились не отпускать замечаний о фальшивых локонах и не спрашивать, почему кок на голове ярко-рыжий, тогда как волосы на висках и на затылке седые.
В тот день, когда к нему заглянул Злыдень, Папаша сидел на табурете, покуривая и болтая со скучающей матерью пятерых детей, обычно хлопотавшей за стойкой. Единственными посетителями пустующей в это время бильярдной были пара ребятишек, прогуливающих школу. Когда Злыдень уселся на табурет рядом с Папашей, старик бросил на него быстрый взгляд и едва заметно поморщился. Потом вспомнил, что надо бы улыбнуться, но поздно: Злыдень уже уловил в его глазах страх.
– Стив, – улыбнулся Папаша. – Как поживаешь?
Старик знал Злыдня еще мальчишкой. Но в свое время Папаша встречал немало крутых ребят и психов. От одних нутро выворачивало, от других – от по-настоящему опасных – стыла кровь. Стив принадлежал к последней категории. В глубине души Папаша знал, что Стив убийца. И Стив знал, что он знает. Ни тому, ни другому не хотелось это обсуждать.
– Давно не виделись, – мягко сказал Злыдень.
– Что поделывал?
– Взял годичный отпуск, – отозвался Злыдень.
– Красиво звучит. – Папаша поерзал на табурете. – И что, черт побери, это значит?
Злыдень не ответил. Он разглядывал пурпурно-бурый фингал под левым глазом старика.
– Выпьешь что-нибудь?
– Спасибо. Минералка как раз подойдет.
Папаша пробормотал что-то женщине за баром, и та, сходив к холодильнику, вернулась с бутылкой газированной воды и стаканом.
– Твое здоровье, – сказал Злыдень.
– Что могу для тебя сделать, Стивен?
– Малькольму Пономарю-младшему нужны люди на дверях в его клуб. Пятерка в час и все пьяные, кого они пожелают избить. Мне нужны крепкие, честные ребята без вредных привычек. Определенно без вредных привычек.
– У меня есть несколько на примете.
Злыдень положил на стойку блокнот и ручку.
– Запиши имена и телефоны.
Папаша взял ручку, подержал ее как банан-недомерок и, высунув язык, начал писать.
– Что у тебя с лицом, Папаша?
– Ах это. – Дописав, Папаша затянулся сигаретой. – Сам знаешь, какова жизнь. В любое заведение могут забрести сволочи.
– Я думал, «Пономарчикам» полагается тебя защищать. Думал, ты за это им платишь.
– Ага. И я тоже так думал. Но если ты теперь с Маленьким Мальком, мне, наверно, нужно поосторожнее выбирать слова.
– Я вообще ни с кем, – отозвался Злыдень. – Мне можешь сказать, что хочешь. Дальше меня это не пойдет.
Давя окурок в пепельнице, Папаша это обдумал.
– Ладно, – сказал он наконец, – вот что вышло. Когда главным стал Шеф, многие решили: «Отлично, теперь в городе станет безопаснее». Чушь. Что хочешь говори про Малькольма Пономаря-старшего, но когда он был жив, тебе на ковер никто не ссал. Если ты платил за крышу, то крышу, черт побери, и получал. И стоила она не целое состояние.
– Да?
– Потом все прибрал к рукам Шеф. И тут же поднял ставку, сечешь? Две сотни в месяц. На первый взгляд, не так много, но за год набегает две с половиной штуки. А это уже хороший отпуск, подарки внукам, годовое обслуживание машины и техосмотр. Хуже другое: когда мне врезали, Шеф ни черта не сделал.
– И кто это был?
– Два гада, которые держат Солфорд. Братья Медина.
Злыдень поморщился.
– Вижу, ты про них слышал. Явились ко мне перед Рождеством. Сказали, что Шеф велел, чтобы я принял их получше, бесплатная выпивка весь вечер, черт побери. Я про такое впервые услышал, но поставил им пару пинт, чтобы они заткнулись, и позвонил Шефу. К телефону подошел один из его шестерок, выслушал меня и отправился поговорить с боссом. А когда вернулся, то сказал, мол, не волнуйся, просто записывай на счет, с тобой потом расплатятся. Проходит два дня. Никакого чека. В следующую среду Медина возвращаются с парой отвратных девок. Разве они хотя бы за одну выпивку заплатили? Ни черта. Все гостеприимство – из моего кармана. Под конец мне обрыдло, и я опять позвонил Шефу. На сей раз подошел он сам. Я сказал, у меня тут счет на шесть сотен за выпивку и когда он собирается его оплатить? А он говорит, мол, не беспокойся, мол, сейчас же позабочусь. В следующую среду они приходят снова. Старший, Кейт, заявляет: «Слышал, ты на нас настучал, но мы готовы тебе спустить, если ты и дальше будешь с нами по-хорошему». А я ему: «Простите, ребята, я вас обслужу, но только если заплатите». Тогда младший, Крис, наставляет на меня пушку, а Кейт мне вмазывает раза. В былые времена я бы дал сдачи, но будь я проклят, если позволю себя пристрелить из-за каких-то шести сотен. И что они сделали потом? Повалили меня и основательно отделали. В результате я попал в больницу... трещины в двух ребрах, швы на физиономии, там, где вставные челюсти, разворотили десны. И в довершение всего я наполовину оглох на левое ухо. А когда очухался и вернулся сюда, пришел один из «служек» Шефа. Здоровый такой парень. Считает, что он лучше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64