Думаю, пора отвезти вас домой.
Ларри оглядел комнату. Ему было трудно сосредоточиться.
– Где большая девочка? – заплетающимся языком вопросил он. – Я хочу тетю с большой грудью.
Чистюля милостиво улыбнулся.
– Если хотите, прихватим ее с собой. Хотите взять ее с собой?
– Да, пожалуйста, – сказал Ларри.
– А теперь будьте паинькой, надевайте штаны.
Ларри захихикал.
– Знаете, на кого вы похожи? Вы похожи на этих... на металлистов. – И чтобы было понятнее, начал лабать на воображаемой гитаре.
– Смешно, – сказал Чистюля. – А теперь одевайся, мать твою.

* * *

Ночь выдалась холодная. Дыхание Ларри, когда он вышел к припаркованному у дома «ягуару», заклубилось паром. Философ уже ждал за рулем, мотор работал. Крупная деваха Фиона сидела на заднем сиденье, завернувшись в гигантскую норковую шубу. Она прижалась к Ларри и укрыла шубой их обоих.
– А ты послушный мальчик, да?
– Сомневаюсь, – ответил Ларри.
Философ и Чистюля рассмеялись. Машина тронулась, вскоре открылись ворота с электронным замком, и они вырулили на шоссе. Лапая Фиону, Ларри вдруг нащупал что-то металлическое и твердое – наручники.
– Видели, что у нее тут? – хохотнул Ларри.
– Единственное, как она может кончить, – бросил Чистюля.
– Надо же, кто говорит, – фыркнула Фиона. – Когда в последний раз ты трахался задаром?
Ларри с Философом загоготали, Чистюля угрюмо нахмурился.
Машина неспешно сошла с основного шоссе и остановилась перед коваными чугунными воротами. Выйдя, Чистюля открыл тяжелый навесной замок, отвел створки ворот и вернулся в машину. Ларри наблюдал за происходящим в пьяном счастливом тумане. Фиона, словно ободряя, гладила его по руке.
Они двинулись по длинной, обсаженной деревьями аллее. Деревья шелестели и гнулись на ветру. Аллея повернула раз, другой. Из окна Ларри увидел сотни могил.
– Почему мы тут остановились?
– Потому что я до смерти ссать хочу, – сказала Фиона.
Гангстеры рассмеялись.
– Высший свет, – сказал Чистюля.
– Рабочий класс, – поправил Философ.
Открыв дверь машины, Фиона глянула в зеркальце на Чистюлю.
– Кто-нибудь из вас со мной сходит? Там ужасно темно.
– Отвали, – бросил Чистюля. – Просто присядь за машиной. Мы не будем подглядывать.
– Вот еще. За кого ты меня принимаешь?
– За толстую шлюху, – ответил Чистюля, и гангстеры заржали.
– Эй, зачем вы так? – сказал вдруг в приступе галантности Ларри и похлопал Фиону по руке. – Не бойся, деточка, я с тобой пойду.
Фиона повела его прочь от машины, по проходу между гробницами. Держа за локоть, она тянула его мимо крестов и могил. Наконец Ларри, чертыхаясь, остановился перевести дух. Пиджака на нем не было, только тонкая лиловая рубашка, да и ботинки он надел без носков и теперь мерз. И все еще был очень пьян. Повернувшись, Фиона толкнула его на кованую ограду.
– Пособи.
Ларри бездумно протянул правую руку. Фиона щелчком застегнула один наручник у него на запястье, другой – на ограде. Ларри рассмеялся.
– Извращенка...
И попытался свободной рукой облапать ее за грудь. Но пальцы сжали лишь холодный воздух. Фиона уже удалялась.
Погремев наручниками, Ларри понял, что оказался в западне.
– Эй! – крикнул он. – Вернись сейчас же!
Его трясло от холода и страха.
Прямо перед ним высилась вычурная гробница, в стене которой был высечен оскалившийся череп. Из висков у него росло по ангельскому крылышку. Глянув влево, Ларри решил, что ему почудилось какое-то движение, и, прищурившись, попытался вглядеться в темноту. Ничего, наверное, ошибся. Но нет. Вот еще что-то шевельнулось.
Кто-то приближался.
Медленно шел к нему по тропинке.
Фигура в черном. Незнакомец надвигался мучительно медленно и остановился всего в нескольких ярдах. Лица Ларри не видел, только силуэт мальчишеской головы.
– Слушай, – сказал Ларри. – Не знаю, кто ты и что ты, но у меня есть деньги. Мы можем договориться.
Голос Ларри, как и его тело, отчаянно дрожал.
– Бояться нечего, – негромко и спокойно произнес незнакомец.
Ларри преисполнился надежды: голос-то – женский. Он говорите женщиной.
– Господи милосердный, а я на минуту заволновался...
Ему всегда везло с женщинами. Уж женщина-то, конечно, не причинит ему вреда!
– Я не причиню тебе боли, – сказала она, словно прочла его мысли.
На глаза Ларри навернулись слезы благодарности.
– Можно мне глоток воды? – попросил он.
Она словно бы задумалась.
– Пожалуйста?
И увидел во мраке, как она кивает. Потом она резко повернулась вправо.
– Принесите ему воды! – крикнула она.
Там никого не было. Но этого Ларри не знал. Когда он повернулся посмотреть, к кому она обращается, женщина выстрелила ему в голову.
Она сдержала обещание.
Боли не было.
И бояться тоже было нечего.

11

Любовь жестоко воздает сторицей,
Страшней, чем ненависть, голод и смерть;
Глаза и губы у нее – голубицы,
А дыханье алчное, как смерть.
Алджерон Чарльз Суинберн (1837 – 1909). «Satia te sanguine»

Когда Крис и Кейт Медина начали зарабатывать деньги, они не позволили успеху изменить себя. И остались все теми же жестокими, самовлюбленными паразитами, какими были всегда. Вместо того чтобы переехать из своего домишки в Солфорде, они скупили целую улицу.
Поскольку никто не желал жить в районе, где кровь стекала в водосток, дома пошли по дешевке. Двадцать почерневших от копоти, стоящих встык развалюх за четыре куска. Братья снесли стены в трех из них и там поселились. Остальные семнадцать стояли пустые и заколоченные.
Преимущество заключалось в том, что у братьев Медина не было соседей. А потому любую машину, которую видели припаркованной на улице, забрасывали бомбами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64