Потому что без нее его жизнь навсегда останется пустой.
Вместо того чтобы пойти боксировать в «Джентльмен Джексон», Рочдейл развернулся и пошел в противоположном направлении, туда, где находился самый дорогой ювелирный магазин.
Остаток дня Рочдейл провел в подготовке к своему визиту на Портленд-плейс. Он побрился и ополоснул лицо лавровишневой водой. Он тщательно оделся в бутылочно-зеленый сюртук, жилет с золотыми полосками и стоячим воротником, облегающие панталоны и отполированные до блеска высокие гессенские сапоги с кожаными кисточками. И подготовил дюжину разных речей.
Переполненный смесью возбуждения и тревоги, он прибыл к дверям Грейс ровно к четырем часам. Лакей взял его шляпу, перчатки и трость, и Стерлинг, дворецкий с каменным лицом, провел гостя наверх, в гостиную. Дворецкий открыл двойные двери, и Рочдейл увидел Грейс, встающую с кресла. Она была одета просто, но со своей обычной элегантностью в платье из цветного муслина с длинными рукавами, собранными на запястьях. Низкий вырез декольте был оставлен открытым, ни сорочка, ни косынка не скрывали ее грудь. Сердце Рочдейла подпрыгнуло. Грейс улыбалась! Он не мог больше подавлять надежду, которая расцветала в его груди. Рочдейл готов был ворваться к ней, но педантичный дворецкий не позволил пройти.
– Лорд Рочдейл, – объявил он, как будто бы она сама не видела, кто это. Только когда Грейс слегка кивнула, упрямец отошел в сторону и позволил Рочдейлу войти в комнату.
– Спасибо, Стерлинг, – сказала Грейс, проходя мимо Рочдейла к двери. – Это все.
Рочдейл как загипнотизированный смотрел, как она закрывает дверь, запирает ее и вынимает ключ.
– Вот, – сказала она. – Теперь нам никто не помешает.
Со странным ощущением потери равновесия Рочдейл протянул ей принесенный цветок. Одну безупречную красную розу, ее покрытый шипами стебель был обернут белой лентой и кружевом.
– Для вас, моя драгоценная любовь.
Ее улыбка стала еще шире, Грейс взяла у него цветок и поднесла к носу. Потом закрыла глаза и вдохнула пьянящий аромат розы. Когда Грейс открыла глаза, Рочдейл увидел то, чего никак не ожидал увидеть снова: искрящийся, блестящий взгляд чистого счастья.
– О.Джон!
Без предупреждения она бросилась к нему, обвила руками его шею и стала покрывать поцелуями лицо. Он весело рассмеялся и заключил ее в крепкие объятия.
– Грейс, любовь моя, что это? – Она продолжала целовать его щеки, и нос, и глаза, и висок, и ухо. – Смею ли я надеяться, что эти нежности означают прощение?
Поцелуи прекратились, и она посмотрела ему прямо в глаза:
– Нет, я не прощаю вас. Это было самое неджентльменское пари. Но я действительно люблю вас. Безумно. Всей душой. Глубоко. Я умираю от любви к вам.
Эти слова моментально лишили его дыхания, и он сжал ее в своих объятиях, зарывшись носом в золотые волосы. Его сердце парило. Он не заслужил этого счастья, но был полон решимости схватить его и никогда не отпускать. Рочдейл знал, чего, должно быть, стоило гордой, благородной Грейс так открыто признаться в своей любви, не зная, взаимна ли она. Он прошептал ей на ухо:
– И я люблю вас, Грейс, больше жизни.
Она посмотрела на него блестящими от сдерживаемых эмоций глазами:
– Больше, чем Серенити.
– Вы знаете об этом?
– Вы отказались от нее ради меня.
– Да.
– Потому что любите меня?
– Да. И потому что причинил вам много вреда. Я не мог пойти к Шину и сказать ему, что соблазнил вас. Дать ему возможность представлять вас обнаженной в моих объятиях казалось недопустимым.
Странное выражение промелькнуло в ее глазах и исчезло, когда она снова улыбнулась.
– Мне жаль Серенити. Я знаю, что она значила для вас.
– Грейс, вы значите для меня больше, чем любая лошадь. Больше, чем любой человек.
– Я наговорила вам ужасные оскорбления.
– Не ужаснее, чем я заслужил. И ничего, что не было бы правдой.
– Я обвинила вас в том, что вы не заботитесь ни о ком, кроме себя. Но это неправда, и я всегда знала, что это неправда.
– Я забочусь о вас.
– Я знаю. Вы настолько заботитесь обо мне, что заставили меня брать от жизни больше. Настолько, что помогли мне понять, как важно найти саму себя. Настолько, что показали мне, как получать чувственное удовольствие, не считая себя безнравственной. Я не хочу, чтобы это пари разделило нас, Джон. Мне ненавистна мысль, что вы пошли на это, но я готова забыть о вашем поступке. Я хочу, чтобы вы были в моей жизни. И в моей постели.
– Ах, Грейс. – Он поцеловал ее, очень нежно, так, чтобы высказать всю свою любовь.
Через минуту поцелуй стал безудержным, пьянящим и страстным. Его руки блуждали по ее бедрам и вверх по затянутой корсетом талии, чтобы накрыть ладонями туго стянутые груди. Он медленно двигал Грейс в сторону дивана. Когда они оказались рядом с диваном, Рочдейл воспользовался этим и усадил Грейс, повернув так, что она оказалась под ним.
– Я хочу тебя, Грейс. Прямо сейчас. Прямо здесь.
– Да. – Она тяжело дышала, каждый вдох заставлял ее грудь натягивать край корсажа.
– Насколько я помню, ты заперла дверь.
Она улыбнулась.
– Я приготовилась. Просто на всякий случай. И вижу, что ты тоже приготовился. – Она положила руку на выпирающий бугор, натягивающий его панталоны.
– Господи, детка. Ты ставишь меня в неловкое положение, как школьника.
– Возьми меня, Джон. Сейчас. Пожалуйста.
– С удовольствием, мадам.
Она помогла ему стянуть сюртук и жилет, которые полетели через комнату; потом занялась его галстуком и расстегнула рубашку. Ее руки скользили по его обнаженной груди, а он в это время стягивал рукав с ее плеча, открывая грудь. Ему удалось частично высвободить ее из жесткого китового уса корсета, и он целовал каждый освобожденный дюйм ее кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94