Минут пять спустя над водой показался Морфи. Он указал на северо-восток, отрицательно покачивая головой. Затем он снова нырнул, и веревка потянулась за ним в южном направлении. Еще через пять минут веревка быстро задвигалась, и Морфи вынырнул, но дальше места, где веревка ушла под воду. Он приплыл на берег и снял маску с загубником.
– Там, – часто дыша, он махнул рукой в сторону южного конца протоки, – там пара металлических ящиков, фута четыре длиной, ширина их два фута, а глубина около восемнадцати дюймов. Один ящик пустой, а другой закрыт и заперт. В двух сотнях ярдов от них куча масляных бочек, помеченных красным трилистником. Они принадлежат химической компании Бревиса. Она действовала в Западной части Батон-Руж до 1989 года. А потом случился пожар, и компания развалилась. Вот такие дела. А больше там внизу ничего нет.
Я посмотрел в конец протоки, где сквозь воду проглядывали толстые корни.
– А если привязать к ящику веревку, мы сможем его вытащить?
– Вытащить-то, мы его вытащим, но от тяжелый и если раскроется, может пострадать то, что внутри. Надо привезти лодку к тому месту и попытаться ящик поднять.
Жара становилась все ощутимее, хотя деревья на берегу давали некоторую защиту от солнца. Морфи достал из ящика со льдом две бутылки минеральной воды. Мы выпили их, сидя на берегу, а потом перегнали лодку к оставленной Морфи отметке.
Пока я тянул ящик наверх, он дважды цеплялся за что-то, и я ждал сигнала напарника, чтобы продолжить подъем. Наконец над водой показался серый металлический корпус. Морфи подталкивал его снизу. Но, перед тем как поднимать, он нырнул и привязал сигнальную веревку к одной из бочек, чтобы не искать их по всему дну.
Я привел лодку к месту стоянки и выволок ящик на берег. Цепь и замок были слишком старые и ржавые, чтобы в ящике оказалось что-то, представляющее для нас интерес. Я ударил топором по ржавому замку, соединявшему цепь. В это время на берег вышел Морфи. Сдвинув маску на лоб и не снимая баллонов, он опустился на колени рядом со мной. Я дернул крышку, но она не спешила поддаваться. Тогда я несколько раз ударил обухом топора по крышке снизу, и она, наконец, открылась.
Внутри находилась партия ружей «спрингфилд» и еще кости какого-то животного, судя по всему, маленькой собачки. Приклады почти полностью сгнили, но на металлических табличках все еще можно было разобрать клеймо «LNG».
– Краденые ружья, – Морфи достал одно и стал разглядывать. – Выпуск 1870 или 1880 года. Наверное, власти объявили о пропаже, и воры утопили их здесь, чтобы потом за ними вернуться.
Морфи ткнул пальцем в собачий череп.
– Кости тоже могли бы кое о чем рассказать. Жаль, никому не мерещилась на болотах собака Баскервилей. Тогда бы разгадка оказалась у нас в кармане, – он взглянул на ружья, потом посмотрел в сторону, где на дне лежали масляные баки, и со вздохом поплыл к метке.
Тащить бочки оказалось делом непростым и утомительным. Пока мы пытались вытащить первую, цепь соскакивала трижды. Морфи достал другую цепь и обвязал ею бочку крест-накрест. Моя попытка открыть ее едва не закончилась кораблекрушением, поэтому нам пришлось перевезти бочку на твердую почву. Наконец мы ее туда доставили и открыли, но не обнаружили ничего, кроме испорченного отработанного масла. В емкостях имелись специальные отверстия для загрузки, но при необходимости поднималась и вся крышка. Во второй бочке не было и этого. В ней лежали только камни, игравшие роль балласта.
Морфи к тому времени совершенно выдохся. Мы сделали перерыв и немного перекусили курятиной с хлебом и выпили кофе. Уже перевалило за полдень, и сырая духота давала о себе знать. После короткого отдыха я предложил понырять вместо Морфи. Он не возражал, так что я вручил ему свою кобуру, а сам облачился в гидрокостюм.
Вода оказалась неожиданно прохладной. Когда я погрузился по грудь, у меня даже дух перехватило. Я двигался вперед, держась за веревку-указатель. Тяжелые цепи оттягивали плечо. Добравшись до отмеченного места, я включил фонарь и нырнул.
Я не предполагал, что в этом месте так глубоко и темно. Ряска местами полностью загораживала солнечный свет. Пять оставшихся бочек были собраны в кучу вокруг подтопленного ствола старого дерева, глубоко уходившего корнями в дно болота. Любая лодка, следующая к берегу болота, непременно обогнула бы это место, так что бочки могли лежать на дне в целости и сохранности много лет. У основания дерева вода имела более темный цвет, что в сочетании со слабым освещением делало цистерны практически неразличимыми.
Я обвязал верхнюю бочку цепями и дернул, проверяя на вес. От рывка она покатилась на дно, попутно выдернув из моих рук веревку. Мутя воду, со дна взметнулись тучи грязи и тины. Я почти ничего не видел. Мало того, бочка дала течь, и видимость пропала совсем. Вдруг сверху донесся приглушенный звук выстрела. В первый момент я решил, что у Морфи неприятности, но потом вспомнил, что по нашей договоренности должен означать этот сигнал, и мне стало ясно, что дела плохи не у Морфи, а у меня.
Я рванулся к поверхности сквозь черную муть и тут увидел аллигатора. Он был не такой уж большой – чуть больше человеческого роста, – но светлое брюхо и пасть, утыканная частоколом разнокалиберных зубов, попавшие в пучок света фонаря, не понравились мне совершенно. Ему, как и мне, мешали ориентироваться разлившееся масло и муть со дна, но он, как видно, держал курс, на луч моего фонаря. Я выключил свет, но сразу же потерял из виду аллигатора и в последнем рывке достиг поверхности.
Веревка-ориентир находилась в пятнадцати футах от меня, а рядом с ней и Морфи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149