– Втрое, – насупился Скуратов.
Фурманов мгновение посомневался, но здраво рассудил, что ссориться с потенциальным кредитором ему ни к чему. Комиссар с контрразведчиком обменялись крепким рукопожатием.
А Владимиров между тем продолжал:
– Торжественная часть закончена. Далее по распорядку дня и по случаю юбилея – банкет. Но есть еще один открытый вопрос. В реальность «Земля-812» убывает опергруппа в составе господ Скуратова и Новогородского. Работа профилактическая – эксцессы не ожидаются. Нужен еще один, но опытный товарищ. Желающие?
Народ еще сомневался, стоит ли менять банкет в руках на командировочные в небе, а Сусанин, сидевший у прохода в своем неизменном армяке, уже действовал. Сорвавшись с места и едва не споткнувшись, он метнулся к двери и уже оттуда убедительно потребовал:
– Меня пиши.
Убедившись, что искомый доброволец нашелся, Владимиров с чистой совестью закрыл собрание. Дружинники, принюхиваясь к доносившимся из отрядной столовой ароматам, разбрелись по теремкам и избам за фраками. В штабной палате остались только Владимиров, Скуратов и Садко.
Сусанин обернулся быстро. За пару минут – а терем его стоял как раз напротив штаба, – он успел из повседневного армяка переодеться в армяк походный. Отличались они, впрочем, только количеством заплат. Кроме того, свои валенки Сусанин сменил на онучи с лаптями, а в правой руке сжимал именные вилы с длинным рядом глубоких зарубок.
– Иван, – поморщился Садко, – тебе же по-русски сказали: на профилактику летим.
– Ничего, – хмыкнул ничуть не смущенный Сусанин, втыкая вилы в пол на глубину мизинца. – Авось сгодятся.
– Предусмотрительно, – заметил довольный Скуратов, одобрительно поглядывая на вилы. – Профилактика профилактикой, а бдительность утрачивать негоже. Вы, товарищ Садко, доклад плохо слушали.
– У меня слух музыкальный, – возмутился купец.
– В таком случае слушайте меня внимательно, – отчеканил сквозь зубы Скуратов, – Вылет через час. Форма одежды – согласно реальности места назначения. Рандеву у карусели. Свободны.
Садко презрительно усмехнулся и, зацепившись кафтаном за лавку, встал по стойке «смирно».
– Во-во, – чуть успокоился Малюта, разжимая зубы, – продолжайте в том же духе.


* * *

– Это что такое? – глядя на Садко, орал Скуратов спустя час у карусели. – Вы на маскарад собрались или на боевую операцию? Где вы видели в начале XIX века вязаные шапочки? И зачем вам лыжи, скажите на милость?
– Так там зима на носу, – вяло оправдывался гуслярствующий купец, неловко поворачиваясь и едва не выкалывая Малюте глаза лыжными палками. – Я же по вашей просьбе специально в метеослужбу главка звонил. Аналитики прогнозируют – завтра там от минус пяти до минус семи. Снежный покров до полутора локтей. Солнечно, ясно. Давление…
– Будет тебе давление, – пообещал Скуратов, забрасывая походный вещмешок на спину крупной расписной белой с желтым лебедушке. – Как вернемся, так сразу. За мной не заржавеет.
Карусель, набирая обороты, заскрипела шестернями и тихонько пошла по кругу. Сусанин сидел на огромном добродушном медведе, Скуратов – на персональной жирафе, которую побаивались занимать даже в его отсутствие, а облаченный в спортивный костюм с подогревом Садко Новогородский с журналом «Слалом сегодня» развалился в расписных санях.
Море и остров, сменяя друг друга, замелькали перед глазами десанта все чаще. Наконец карусель сочла, что набранная ею скорость вполне приемлема, и аккуратно начала перемещение. Уже исчезая, она спохватилась и все-таки включила громкую связь. Из старенького громкоговорителя послышалось патефонное шипение, и Александр Вертинский проникновенно пожаловался:

Я не знаю, зачем
И кому это нужно…
Кто послал их на смерть
Недрожащей рукой?

Суеверный Садко сплюнул на голову несчастного Петрухи, который до последнего упрашивал Скуратова поменять его на Сусанина, и сейчас был единственным на берегу провожающим и слушателем. Садко в Петруху не попал, и настроение у него почему-то испортилось. Десять минут спустя он понял почему…
– Ну и где твой снег, турыст? – ехидно осведомился мрачный Скуратов, когда карусель замерла на полянке посреди березовой рощицы, деревья которой еще были покрыты золотой листвой.
– Завтра, – неуверенно пообещал Садко, с сомнением поглядывая на лыжи.
– Ну-ну, – нехорошо прищурился Скуратов. – Слезай, Ваня, приехали.
Сусанин, охая и придерживаясь за поясницу левой рукой, сполз с медведя, ласково потрепав его ладонью по загривку.
– Радикулит, – пожаловался он. – Проклятые шляхтичи.
– Вернемся, – нацеди яда из Задова, – серьезно посоветовал Скуратов, – и разотрись. Скажи, что я разрешил… Так, городок у нас вон там, за Лысой горкой.
– Милый городок, – искательно улыбнулся Садко, желая подлизаться к начальству и снять легкую напряженность, возникшую в отношениях с первых же минут командировки.
– Тебя не спросили, – огрызнулся Малюта, но слегка отмяк и, повернувшись спиной к проштрафившемуся гусляру-купцу, вздохнул: – Городок древний, столице ровня, ежели не старше. Рузой кличут. Швейцария подмосковная. Юрка Долгорукий в эти края как-то приехал, поглядел на вотчину свою, поохал и молвил: лепота, мол, писаная. Нед, глаголет, неча тут грязь разводить. И основал стольный град на сто верст восточнее.
– Это надо же, – умилился Садко, всплескивая руками и ища глазами, куда бы засунуть лыжи, чтобы они опять не попались на глаза Малюте.
– Стоять! – не поворачиваясь, заревел Скуратов. – Лыжи с собой потащишь. Будешь знать, как прогнозы слушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107