С этими словами индеец всучил беку пять топориков и почтительно отступил назад шагов на пять.
Растерявшийся батыр дернулся было назад, но было поздно: внимание всех присутствующих обратилось теперь исключительно на него.
– У-у-у! – протяжно завыл у столба Лева, заметив, что бек решил все-таки принять участие в племенных развлечениях.
– Мой смуглый брат – вождь вождей, – донесся до бека восхищенный шепот Чагуки. – Бледнолицая собака застонала только при виде сына Верблюда.
– У-у-у! – выл Лева сквозь наклеенный на рот пластырь из шкурки ящерицы. Он прекрасно знал, как умело обращается с топором бек, отрубивший мизинец левой ноги Баранова во время плановой заготовки дров на зиму.
Первый томагавк улетел в кусты.
– Так кидают сиу, – прокомментировал этот бросок Батыр под понимающие аплодисменты апачей, недолюбливающих соседнее племя.
Три последующих – столь же неудачных – попытки бек последовательно посвятил могиканам, гуронам и квакиутлям.
Назревал скандал.
Лева продолжал выть, когда последний топорик, просвистев совсем рядом с его головой, улетел все в те же злополучные кусты.
– Так кидают делавары, – презрительно улыбнулся Батыр, и в наступившей недоуменной тишине сделал знак Олафу.
Уступая место Олафу, Батыр высокомерно оглядел собравшихся и представил им Рыжую Бороду:
– Мой слуга и ученик. Он покажет вам, как кидает топоры мой народ азахов и…
Бек сделал драматическую паузу и закончил:
– И ваш народ апачи!!!
Над поляной повисла напряженная тишина.
– Олаф, – широко улыбаясь, тихо шепнул бек, – если ты промахнешься, нас удушат растянутым мокрым кожаным ремешком, обвязанным вокруг шеи, на солнцепеке. Меня первого, Илью последнего, а тебя – посередине.
– А Леву? – усмехаясь, протянул беку котенка Олаф.
– Задов, зараза, вывернется.
Олаф встал спиной к Задову, извлек из-за пояса топор, раскрутил его в воздухе и, не глядя на цель, метнул его лезвием в плоскости, параллельной земле.
Топор обрубил часть богатой шевелюры Задова и снес столб выше его головы.
Под гром оваций бек изящно поклонился и тут заметил в толпе встревоженное лицо Рачи.
Главный вождь апачей подчеркнуто прямой походкой приблизился к беку и вежливо осведомился:
– Я, кажется, слышал стон бледнозадой собаки?
– Да, вождь, – не скрывал своего восторженного благоговения Чагука. – Собака стонала громко.
– Это хорошо, смуглый мой брат, – отмахнулся Рача. – Но я пришел сказать, что совет слегка затягивается, и хотел узнать, нет ли у моего смуглого брата еще жидких пут для его подопечного Зилиуса. Запасных.
– Пусть мой вдумчивый краснолицый брат скажет шаману, чтобы тот взял еще одну бутылочку, – разрешил бек. – Но только осторожно, и только одну. Иначе Зилиус будет недоволен. И еще: мне только что было видение, что вождь Чагука тоже должен участвовать в вашем совете.
Рача без слов увлек за собой Чагуку, который бросил на бека исполненный благодарности взгляд и скрылся за вигвамами. Бек и Олаф, убедившись, что Леве временно ничего не грозит, продолжили экскурсию.
Обследовав ряд вигвамов и даже наскоро перекусив в одном из них, бек в конце концов неосмотрительно смело полез в самое нарядное жилище, где тут же схлопотал по физиономии.
Отскочив от входа, Батыр с изумлением заметил, как из домика вылезла сладко потягивающаяся Влада, а следом молодой индеец, голый по пояс, но решительный, как лев.
– Ой, – восторженно захлопала глазами девушка, – это же пан Батырбековский! Вот радость! Акука, поздоровайся, этот пан – земляк моего папы. А где пан Муромский?
– Пан Муромский – это пан Зилиус, – внушительно глядя в глаза девушке, заметил бек. – Он спит. И не надо пана будить. У него головка бо-бо.
– Ой, Олаф! – засмеялась Влада, бросаясь к Рыжей Бороде. – У меня такая радость! У меня свадьба в следующее воскресенье. Ой, какой котенок!
Бек и Акука, сын Рачи, внимательно глядели друг другу в глаза.
– Значит, пан Зилиус – это пан Муромский, – усмехнулся Акука Рача.
– Значит, разорвал кожаные веревки и сбежал, – отпарировал бек.
Дитя степи и сын прерий друг друга поняли.
– Что папахен? – поинтересовался Акука, натягивая на ходу футболку и сопровождая бека.
– Пьет, – осведомил нового приятеля бек.
– Разберемся, – заверил Батыра юный вождь апачей.
Спустя час повозка с Ильей, связанным Левой (эта обещанная Зилиусу потенциальная жертва обошлась беку еще в одну бутылку), сам Батыр, Олаф, котенок, Акука и Влада достигли каньона.
Акука с удивлением оглядел карусель, но расспрашивать гостей не стал и только помог Олафу устроить Илью в расписных деревянных санях.
Илья проснулся, удивленно оглядел окрестности, обещал Владе обязательно быть назавтра к свадьбе, посоветовал беку завернуть по пути в родной аул за кумысом (а заодно и выпустить там в вольное стадо измученную Пржевалку), хлопком в ладоши отпустил Сивку погулять по не тронутым цивилизацией реальностям с сочными полями и лугами, приказал Олафу развязать Леву, похмелился, заказал карусели мелодию «Кукарачи» на отлет, очень утомился и снова уснул.
Владка перецеловала всех отлетающих, в том числе и пока еще связанного Леву, и унеслась на персональной лошадке примерять подвенечный наряд.
Акука задержался, прощаясь с беком.
– Учиться тебе надо, сынок, – напутствовал жениха бек. – Учиться, учиться и учиться.
– В этой-то стране? – скептически усмехнулся Акука Рача.
– Поезжай в Европу, – посоветовал Батыр. – У меня в этой реальности в одном заведении блат есть. Приятель там дворником работает. Черкануть пару строк?
Про реальность Акука ничего не понял, но, как индеец новой формации, от протекции не отказался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107