Я поднялся и предстал перед несколькими рассерженными персонами, пожелавшими снова уложить меня на пол. Я начал было извиняться, но резко умолк. Годы тренировок в барах научили меня принципу: меньше слов, больше дела.
Назревала драка.
Первый стул взлетел высоко, и я легким движением от него уклонился. Меня стул не задел, но врезался в лоб пижона у меня за спиной. Пяткой я ударил по коленке мужчину слева. От моих шпор его атака захлебнулась, и он выронил бутылку с виски, которой порывался меня приложить. Бутылка пролетела через весь бар и врезалась в спину Тецуо Игуити, одного из изобретателей ударопрочного ветрового стекла.
Третий атакующий попробовал известный удар в солнечное сплетение. Я поймал его ногу и, использовав момент ускорения, рванул его другую ногу повыше от пола, отчего нападавший грохнулся на спину. В салуне нарастала кутерьма. Используя метод, которому я научился, освещая соревнования по дзюдо для близоруких в Нагасаки, я включил «боковое зрение». Такой же эффект достигается, если смотреть в оба конца телескопа сразу. Это позволило мне сосредоточиться разом на атаке с ближней дистанции и на возможных штурмах с дальней.
Первым меня атаковал ковбой-бандит прямо передо мной. Его удар кулаком с поворотом не мог состязаться с моим ударом ногой с разворотом. Я хлестко врезал ему, когда он оказался ко мне спиной. Взмыв в воздух и все еще бесполезно вращаясь, он рухнул на пол. Следующая атака пришла издалека в виде крутящейся подковы, которую швырнули, сорвав со стены. Поймав подкову левой рукой, я приложил ею в пах важного функционера из «Ётаё», который примеривался ринуться на меня сзади.
Раздался резкий, звонкий свист.
Я перевел взгляд на свистуна. Оказалось, бармен дует в жестяной свисток. Звук успокоил дерущихся, как единственный выстрел бармена из ружья в вестернах. Все вдруг замерли. Те, кто не лежал на полу, стыдливо повернулись к бармену. Все замолчали, только из динамиков неслась мелодия «Рауди Иейтс». Музыкальная тема из американского ковбойского телесериала «Сыромятная кожа» (1959–1966) с Клинтом Иствудом в роли Рауди Йейтса.


После паузы народ занялся своими делами и стал помогать друг другу подняться с пола. Скандинавские девчонки, разбежавшиеся по углам, опять прилипли к своим мужикам, без сомнения, нахваливая их за проявленную доблесть.
Только я не мог вернуться к прежним наслаждениям. Гигантская рука на моем плече толкала меня к выходу. Шериф-сумоист был на удивление обходителен и провел меня через толпу гораздо сноровистее, чем удалось мне самому. Пройдя створки, мы оказались в холле. Я был разоблачен.

– Сэр, с вашего позволения, разрешите задать вам несколько вопросов, если вас это не очень обеспокоит, – сказал он, будто у меня был выбор. Высокий хриплый голос у такого огромного человека сбивал с толку. Услышав его по телефону, вы бы подумали, что звонит хиляк, страдающий эмфиземой.
– С удовольствием отвечу на ваши вопросы, – солгал я. В конце концов, за излишнюю вежливость меня еще никогда не били.
Он провел меня, как я понял, в свой офис и жестом пригласил сесть. Поблагодарив, я подождал, когда он сам сядет в массивное кресло за крошечным столом.
Я сел на стул и почувствовал резкую боль в копчике. Чуть не заорав, я вскочил. Посмотрел на сиденье, но ничего не обнаружил. Ощупал поверхность. Тоже все нормально.
– Мебель неудобная? – спросил сумоист. Он смотрел на меня так, будто я обозвал его жирнягой.
Я мотнул головой и сел. На этот раз ничего не кололось.
Как и в баре, в офисе было полно ковбойских безделушек. А так как это был кабинет шерифа, здесь было несколько юморных розыскных постеров с выцветшими фотографиями самых разыскиваемых в «Ётаё» преступников, включая Ли Якокку Ли Якокка (р. 1924) – американский предприниматель и специалист по маркетингу, возглавлял американские автомобильные корпорации «Форд моторс», а затем «Крайслер».

и других фигур былого автомира Детройта.
– Вона в тех холмах это вот золото! Ик! Золото, говорю тебе!
– Прошу меня извинить, – озабоченно прохрипел сумоист.
– Вона в тех холмах это золото! Ик! Золото, говорю тебе! – снова сказал голос за моей спиной.
Я обернулся. Заднюю треть комнаты занимала бутафорская тюремная камера с толстыми черными резиновыми прутьями. Внутри на винной бочке сидел старый потрепанный бомж-аниматроник. У него была колючая борода и только один глаз. В руке он держал кружку с надписью «XXX». Голова его механически кивала, а трясущаяся рука вздергивалась.
– Вона в тех холмах это золото! Ик! Золото, говорю тебе!
Затем его голова запрокинулась, и он поднял кружку, чтобы сделать долгий глоток. Две секунды спустя он вновь заговорил о золоте.
Сумоист вошел в камеру и стал щелкать переключателями. Но старый пьяный робот не затыкался. Сумоист ударил его в висок. Башка слетела и, брякнув металлом, влетела в стену. И все равно не затыкалась. Шериф схватил ее и швырнул в стену снова.
– Воооонннаа в тее… – неразборчиво промямлила она и затем, грохнувшись на пол, умолкла. Законность восторжествовала.
– Полицейский произвол, – сказал я.
Шерифу было не до веселья. Он вышел из камеры, опять уселся в кресло и попытался восстановить самообладание.
– Нам его прислали из токийского Диснейленда, – пояснил он. – Министр образования исключил его из экскурсии по золотому прииску. Сказал, что безответственно учить детей тому, что пьянство – это смешно. Эта хреновина действовала мне на нервы. Надеюсь, вы не будете.
– Выпью за это.
Смерив меня взглядом, он вручил мне визитную карточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89