Самолетом вы лететь не могли – он в любой момент мог упасть. А судно могло пойти на дно прямо на выходе из порта! Вы, должно быть, совершили заплыв из Америки или Англии. Похоже, из Англии… но вряд ли англичанин смог бы сделать такой заплыв. Он бы простыл.
Я развернулся, чтобы проверить, туда ли я попал, опасаясь, что оказался в притоне садисток, глумящихся над корпоративными боссами. Но табличка на двери четко гласила: «Глаз Сыскаря».
– Мне нужно увидеться с господином Ихарой, – сказал я.
– Неужели? А я уж было подумала, что вы инспектор лифтов.
– Если захотите перебраться в Америку, помогу вам найти хорошую работу на почте.
– Вы коп? – выпалила она, понизив голос.
– Скольких американских полицейских вы знаете в Токио?
– Никаких копов в Токио я не знаю, – холодно ответила она. – И вообще нигде. С ними лучше не знаться. Плохо для бизнеса.
– Я журналист. И для вашего бизнеса мы сделали много хорошего, – сказал я, хотя она, скорее всего, ничего не знала о том случае в Иокогаме, на который я намекал. Ну, не важно. Она возилась с электронной панелью рядом с телефоном.
– И почему вы не поехали на лифте? – скрипуче проныла она. Если бы ее взяли в токийскую полицию вести допросы, ее показатель раскрываемости составил бы 100 %. А то и все 120.
Я что-то бормотал в ответ, и тут из-за двери выглянул Ихара.
– Какие проблемы? – спросил он секретаршу, не замечая меня.
– Да вот такие, – ответил я. – Твоя секретарша полагает, что есть закон, запрещающий ходить по лестнице.
Ихара перевел взгляд на меня, и только тут я заметил, что на детективе довольно толстые очки. Видимо, ослеп от стольких лет подсматривания через телеобъективы, направленные из дальних окон в глубокую ночь. Но узнал он меня сразу.
– Билли Чака, – явно изумился он. – Сколько лет. Прошу, заходите.
И направился обратно в свой кабинет, оставив дверь открытой. Проходя мимо секретарши, я смело встретил ее хмурый взгляд. И едва сдержался, чтобы не показать ей язык.

Офис Кэйдзи Ихары представлял собой мрачную пещеру без окон, которая больше походила на обычный кабинет молодого директора неполной средней школы, чем на рабочий офис современного детектива. Высоко в углу над старой металлической картотекой в рамочке висел выцветший надменный фотопортрет принца Акито, снятый в его холостяцкие годы. Прекрасная ширма для широкоугольной видеокамеры. Я устроился, если можно так сказать, на дешевом деревянном стуле. Кресло Ихары было гораздо удобнее. Дорогое наклонное кожаное кресло прямо из каталога. Но Ихаре оно служило лишь подпоркой. Он предпочитал импозантно стоять позади заваленного бумагами стола.
– Итак, господин Чака, – начал он. – Что привело вас в Токио? Ладно, не надо. Что привело вас в «Глаз Сыскаря»? – Ихара явно гордился названием.
– Пришел просить руки вашей секретарши.
– Ну да, – хмыкнул он. – Ладно, извините ее. Госпожа Юкио просто выполняет свою работу. Видите ли, мы еще не установили видеокамеры на лестничных площадках. И она делает логическое допущение, что любой, кто преодолел семь лестничных пролетов, очевидно, пытается избежать камер в лифтах. Она всего лишь осторожничает. – В его голосе проскользнула нотка гордости. Не знаю, гордился ли он секретаршей или видеосистемами в лифте. Затем он сменил тему:
– Вам следует просить прибавку к зарплате, – сказал он.
– Я теряюсь, Ихара, – о чем вы?
– Или проконсультироваться по поводу гардероба. В такой одежде затруднительно воспринимать вас всерьез.
Я быстро оглядел себя. Черные остроносые ботинки, черные брюки, тонкий черный кожаный ремень и приличная белая рубашка. На клоуна вроде не похож.
Заметив мое смущение, Ихара откашлялся и сказал:
– Законодатели мод предлагают сейчас отличные вещи из цветных тканей.
– Не спорю, – сухо ответил я. Сара называла меня одушевленным символом инь-ян. Она пыталась купить мне цветные рубашки – красные, синие, зеленые, – ноу меня к ним душа не лежала. Я в них чувствовал себя флагом.
– Кроме того, – сказал он, почувствовав, что цветная одежда – больная тема, – глупо подниматься пешком по лестнице выше четвертого этажа. Это знает каждый.
Что он имел в виду, я не понял, и это отразилось на моем лице.
– Цк, цк… Билли Бака.
Это слово означало «идиот» и рифмовалось с моим именем.
– С вашими наклонностями могу представить, сколько врагов вы себе нажили. И тем не менее допускаете такую ошибку и пользуетесь лестницей. Неужто вы не понимаете, почему лестницы гораздо опаснее лифтов?
Я оставался при своем мнении, а Ихара, скорее всего, при своем. Ему нравилось разглагольствовать больше меня, так что я устроился поудобнее и стал слушать.
– Никто не станет подниматься пешком по лестнице выше четвертого этажа. Те, кто это делает, поступают так, ибо считают, что остальные так делать не будут. Почему? Они не хотят, чтобы их видели. Почему? Потому что они преступники, которые планируют совершить или уже совершили преступление.
Ихара сделал паузу, чтобы его логика дошла по назначению. Я думал о том, что парни, которые отвечают на свои же вопросы, обычно сами смеются над собственными шутками. Парни просто тащатся сами от себя.
– Теперь предположим, что вам повезло и вы не тот бедняга, против которого замышляется преступление. Вы просто поднимаетесь по лестнице, минуете четвертый этаж, думая о своем, как и всякий нелюбитель лифтов. Но и в этом случае вы рискуете столкнуться с преступником. Ну а тот, естественно, не хочет оставлять свидетелей, которые смогут описать его внешность или дать показания о его присутствии на лестничной площадке. Защита, конечно, попытается дискредитировать репутацию свидетеля в ходе судебных разбирательств в силу простого факта, что и он в это время был на лестничной площадке выше четвертого этажа, и разве это само по себе не говорит о его преступных устремлениях и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89