– Постой, Лавиния! Ты говоришь, что несчастна?
Она выпустила дверь и красноречиво взмахнула ручками.
– Несчастна? Нет, я скучаю. Я раздражена. Я недовольна. Как угодно, – так что не грусти, Ричард. Я не могу, когда ты такой серьезный. Ах, почему мы ссоримся?
С характерной для нее порывистостью она снова подбежала к нему, подняв свое прелестное личико.
– Люби меня, Ричард! Увези меня в Лондон и не сердись, что я транжирю твои деньги! Скажи, что это неважно! Скажи, что все пустяки, лишь бы я была счастлива! Почему ты не говоришь этого? Ничто не имеет значения! Не надо быть осмотрительным, Дикки! Будь беззаботным! Будь отчаянным! Будь каким угодно, только не серьезным и старым! – Она умоляюще обняла его. – Отвези меня в Лондон!
Карстерз нежно пригладил ее мягкие волосы, но его взгляд оставался озабоченным.
– Милая, я отвезу тебя, но немного позже. Здесь столько надо сделать. Если ты немного подождешь…
– Ах, если я подожду! Если я буду терпеливой паинькой! Но я не могу! Ах, ты не понимаешь, Дикки – ты не понимаешь!
– Извини, дорогая. Я обещаю отвезти тебя, как только смогу – и мы пробудем там, сколько пожелаешь.
Она убрала руки.
– Я хочу ехать сейчас!
– Милая…
– Хорошо, хорошо! Мы поедем вскоре. Только не надо меня убеждать.
Он встревоженно посмотрел на нее.
– Ты переволновалась, дорогая, и устала.
– Да, – вяло согласилась она. – О, да. Я сейчас пойду отдохну. Прости меня, Дик! – Она поцеловала кончики своих пальцев и протянула их ему. – Когда-нибудь я буду хорошей.
Она повернулась и побежала из комнаты вверх по лестнице, не закрыв за собой дверь.
Ричард на минуту задержался, оглядывая следы ее недавнего присутствия. Механически он нагнулся поднять ее вышивку и обрывки платочка. Два цветка сломались, и он их выбросил. Потом он вышел из комнаты на залитую солнцем террасу и стал смотреть в голубую даль, открывавшуюся за прекрасными садами.
По газону бежал мальчик лет четырех-пяти, размахивая запачканной ручонкой.
– Отец!
Ричард посмотрел вниз и улыбнулся:
– Да, Джон?
Мальчуган вскарабкался по ступеням террасы, на ходу выкладывая новости:
– Там дядя Эндрю, сэр! Он приехал повидаться с вами и идет по саду, ищет вас.
– Да? Он оставил лошадь в конюшне?
– Да, сэр. Вот я и пришел вам сказать.
– Правильно сделал. Пойдешь со мной к нему?
Розовое личико засияло.
– Ой, можно? – воскликнул мальчик и просунул свои пальчики в руку Ричарда.
Они вместе спустились по лестнице и пошли по газону.
– Я убежал от Бетти! – не без гордости объявил Джон. – Вот дядя Эндрю, сэр! – И он помчался навстречу подходящему к ним человеку.
Лорд Эндрю Бельмануар был шурином Ричарда, братом герцога Эндоверского. Он подошел с Джоном на руках и спустил его на землю.
– Добрый день, Дик! Ну, что за балованный ребенок!
– Да. Он только что сбежал от няньки.
– Великолепно! Ну, Джон, пойдем с нами, и обратим в бегство толстую Бетти! – С этими словами он взял Ричарда под руку. – Пойдем, Дик! Мне надо с тобой кое-что обсудить. – И он виновато поморщился.
Мальчик побежал к лесу, а за ним – огромный бульмастиф.
– Ну, что стряслось? – спросил Ричард, глядя в живое, не слишком свежее лицо.
– Настоящая чертовщина, вот что, – ответил его милость, виновато качая головой.
– Долги?
– Господи, да! Я вчера вечером был у Делаби, и ставки были высокие. Я проиграл почти три тысячи, если считать то, что я должен Кэру. И будь я проклят, если знаю, как расплатиться! Трейси заделался вдруг святошей и клянется, что ни за что не даст мне ни пенни. И, похоже, не шутит.
Речь шла о герцоге, и Ричард цинично улыбнулся: он недавно одалживал его милости тысячу гиней для уплаты каких-то «пустячных долгов».
– Да, он не шутит. По-моему, ему просто негде взять денег.
– Да что ты говоришь? Вот невозможный человек! Трейси был в Лондоне недели две тому назад, и ему чертовски везло. Я сам видел как он однажды встал из-за стола с выигрышем в пять тысяч! А теперь не дает мне какие-то жалкие три! Господи, ну что за брат! И еще делает ангельское лицо, будто сам никогда не проигрывался. И к тому же прочел мне нотацию. Можно подумать, я смошенничал, а не… Дик, прости, ради Бога! Я совершенно забыл про Джона… не соображаю, что говорю. Ну что за дурак!
(Он заметил, что Ричарда слегка передернуло.)
– Ты не виноват, – ответил тот с деланым смехом. – Оставь извинения и продолжай.
Они были уже у мостика и перешли через него, направляясь к лесу.
– Да рассказывать почти нечего. Просто надо что-то предпринять, потому что Кэр ждать не станет – да и будь я проклят, если попрошу о чем-нибудь это тощее чучело! Вот я и приехал к тебе, Дик!
Он отпустил его руку и уселся на поваленное Дерево, нимало не заботясь о бархате и кружевах своего наряда.
– Ты – славный парень и не читаешь лекций, не то что Трейси, чтоб его разорвало! И сам играешь по-крупному – или играл. Правда, я уже сто лет не видел, чтобы ты серьезно выигрывал или проигрывал, – так, смотреть не на что. И, в конце концов, ты же муж Лавви… А, проклятье, Дик, тебя так трудно просить!
Прислонясь к дереву, Карстерз с улыбкой рассматривал юного повесу.
– Да, ладно, Эндрю! – успокоил он его. – Проси, пожалуйста, но одному Богу известно, где мне эти деньги взять. Господи, ну что за жизнь! Лавиния все покупает шелка и не знаю что еще, а…
– Она всегда была мотовкой, – проговорил Эндрю, сурово хмурясь.
Ричард расхохотался.
– Ну, а сам ты, конечно, воплощенная бережливость!
Эндрю вознамерился было ответить, но не найдя что, погрузился в глубочайшее отчаяние.
– Ты совершенно прав. Мы – никчемная семейка. Конечно, это все кровь нашего старика – да и ее милость тоже кое-что добавила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91