Пьеса продолжалась. Во время следующего антракта ни Трейси, ни Лавлейс к ним в ложу не пришли, и со своего места Лавиния видела, что капитану был представлен Эндрю. Она могла только догадываться, как умело его милость удерживал капитана подле себя…
Пришел приветствовать их лорд Эйвон, только неделю назад вернувшийся из Бата. Ему о многом надо было рассказать дорогой леди Лавинии. Как Чомли и Фолмут осмелились драться на дуэли в Креснт-Филдз и были арестованы. Как рассвирипел Красавчик и как начал сказываться возраст, и как шепчутся, что его влияние слабеет. Все это в обычное время страшно заинтересовало бы миледи, но сейчас показалось скучным и даже раздражало.
Пьеса все продолжалась. Скраб и Бонифейс заставляли зал умирать со смеху – все, кроме Ричарда и его жены, были захвачены спектаклем. Несравненной Китти не удалось завладеть вниманием Лавинии. Сумеет ли Лавлейс поговорить с ней во время последнего антракта? Участливый вопрос миссис Флеминг оторвал ее от этих мыслей, и она принудила себя, улыбнувшись, признаться в легкой головной боли и проявить какой-то интерес к пьесе. Еще один антракт: придет он или нет? Она ощутила руку на плече, и в ушах прозвучал строгий вежливый голос Ричарда.
– Ты разгорячилась, дорогая. Не хочешь ли немного пройтись?
Она почувствовала безумное желание прильнуть к его руке и изо всех сил подавила его. Поднявшись, она заколебалась, но миссис Флеминг решила за нее:
– Это то, что нужно. Как внимательно с вашей стороны, мистер Карстерз! Не сомневайтесь, и я хотела бы прогуляться среди всех этих людей! Вот и Чарльз тоже предлагает сопровождать нас. Что ты скажешь, Лавви?
– Я! о! Я буду рада сделать так, как лучше вам, кузина, – ответила она.
– Тогда пойдем, любовь моя. У Чарльза две руки, по одной на каждую, так что мы сможем оставить наших мужей поболтать.
Они вышли в широкий коридор и направились в фойе. Там Лавинию увидел лорд Марч, вечно ею плененный и, подойдя, предложил ей руку. Лавиния приняла ее, будучи рада сбежать от бесцветной болтовни мистера Холта. Она позволила Марчу подвести себя к его матери, которая сидела с мистером Селви-ном. Кто-то принес ей бокал ликера, и к ней подошел поговорить Монтегю.
Сделав шаг из своей ложи, Ричард попал прямо в руки его милости герцога Эндовера.
– А! Дик!
Ричард холодно поглядел на него.
– Вы хотели меня видеть?
Трейси в этот момент заметил приближающегося мистера Флеминга.
– Только чтобы спросить, могу ли я вернуться с вами на Гросновер-Сквер. Мне надо сказать вам нечто важное.
– Разумеется, – поклонился Ричард и повернул в сторону.
Лавлейс, которому удалось вырваться из когтей Бельмануара, поспешил на поиски Лавинии. Не найдя ее в ложе, он сообразил, что она должна быть в фойе, и направился туда. Как только она увидела, что он приближается, то поставила свой бокал – и поднялась на ноги.
– О, капитан Лавлейс! Вы пришли проводить меня на место? Я почти не видела вас сегодня вечером. Нет, Маркем, вам провожать меня не надо! И вам не надо, милорд! Сударыня, – она низко присела перед старой герцогиней и отошла, опираясь на руку Гарольда.
Когда они оказались в пустынном коридоре за ложами, он пылко повернулся к ней.
– Так что, моя дорогая? Что?
Уголки губ леди Лавинии печально опустились.
– Да, – ответила она. – Я уеду с вами.
Тон был по меньшей мере унылый, но он, казалось, не заметил этого.
– Лавиния! Вы, действительно, решились?
– Да, – ответила она, с еще большей грустью.
– Прекрасная любовь моя! Вы едете со мной? Когда? Сейчас?
– Сейчас?.. О, нет, нет!
– Дорогая, чем раньше, тем лучше. Я понимаю, это большой шаг для вас, чтобы делать его поспешно, но, уверяю вас, это самое мудрое решение. Можете вы ехать завтра?
Ее большие глаза расширились.
– Нет! Нет! Я… о, я не могу оставить Дикки так скоро! – голос ее прервался рыданиями.
– Но, Лавиния, дражайшая моя! Вы ведь не хотите остаться с ним? – воскликнул он.
– Да, хочу! – ответила она. – Я… я вовсе не хочу покидать его!
Этот сокрушительный ответ заставил его ахнуть.
– Вы… но… Святое небо! Что вы такое говорите? Вы же любите меня!
– Нет, не люблю! – возразила она. – Я всегда вам говорила, что не люблю. Я любила и люблю своего мужа!
– Вы просто не в себе! – ошеломленно произнес он. – Если вы его любите, почему же вы согласны бежать со мной?
Она с упреком взглянула на него и уныло ответила:
– Потому что больше не с кем.
– Господи Боже! Что такое…
– Я должна с кем-то бежать… потому что… видите ли… Дик… больше меня не любит. Я поеду с вами и постараюсь быть хорошей.
Он быстро поцеловал ей руку.
– Любимая!.. Я все-таки думаю, что вы не в себе. Завтра вы будете думать по-другому… Вы ведь, на самом деле, не любите Карстерза.
Она упрямо поджала губы и царственно вскинула голову.
Он с тревогой посмотрел на нее и сказал:
– Если вы действительно его любите, нелепо бежать со мной.
Ее пальцы сжали его запястье.
– Но я должна! Вы не понимаете, Гарри! Вы должны меня увезти! Разве вы не хотите этого?
– Конечно, хочу, но не потому, что вы желаете переменить обстановку. История становится абсурдной!
– Все это ужасно! Ужасно! Никогда в жизни не была я такой несчастной! Я… о, как бы я хотела не быть столь бездумной и себялюбивой прежде!
Они уже стояли около ее ложи, Лавлейс задумался на минуту, и затем, видя, что все возвращаются на свои места, открыл дверь и ввел ее внутрь.
– Послушайте, дорогая! Это самый безумный план, о котором я когда-либо слышал, но раз вы так решили, вы должны его осуществить. Приходите завтра вечером ко мне! Возьмите с собой как можно меньше багажа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91