Молодые люди робко переглянулись:
Ц А зачем же?
Ц Чествовать вас будем.
Ц Так можно ведь так… не раздеваясь.
Ц Вот оригиналы-то! Как же так, не раздеваясь, можно вымазать ваше тело ма
линовым вареньем?
Ц Почему же… вареньем? Зачем?
Ц Да уж так у меня полагается. У каждого, как говорится, свое. Вы вешаете н
а поднос дохлую крысу, пару карамельных бумажек и говорите: это картина. Х
орошо! Я согласен! Это картина. Я у вас даже купил ее. «Американца в Москве»
тоже купил. Это ваш способ. А у меня свой способ чествовать молодые, многоо
бещающие таланты: я обмазываю их малиновым вареньем, посыпаю конфетти и,
наклеив на щеки два куска бумаги от мух, усаживаю чествуемых на почетное
место. Есть вы будете особый салат, приготовленный из кусочков обоев, изр
убленных зубных щеток и теплого вазелина. Не правда ли, оригинально? Запи
вать будете свинцовой примочкой. Итак, будьте добры, разденьтесь. Эй, люди
! Приготовлено ли варенье и конфетти?
Ц Да нет! Мы не хотим… Вы не имеете права…
Ц Почему?!
Ц Да что же это за бессмыслица такая: взять живого человека, обмазать мал
иновым вареньем, обсыпать конфетти! Да еще накормить обоями с вазелином…
Разве можно так? Мы не хотим. Мы думали, что вы нас просто кормить будете, а
вы… мажете. Зубные щетки рубленые даете… Это даже похоже на издевательст
во!.. Так нельзя. Мы жаловаться будем.
Ц Как жаловаться? Ц яростно заревел я. Ц Как жаловаться? А я жаловался к
ому-нибудь, когда вы мне продавали пятиногих синих свиней и кусочки жест
и на деревянной доске? Я отказывался?! Вы говорили: мы самоопределяемся. Хо
рошо! Самоопределяйтесь. Вы мне говорили Ц я вас слушал. Теперь моя очере
дь… Что?! Нет уж, знаете… Я поступал по-вашему, я хотел понять вас Ц теперь
понимайте и вы меня. Эй, люди! Разденьте их! Мажь их, у кого там варенье. Держ
ите голову им, а я буду накладывать в рот салат… Стой, брат, не вырвешься. Я т
ебе покажу сумерки насущного! Вы самоопределяетесь Ц я тоже хочу самооп
ределиться…


V

Молодые люди стояли рядышком передо мной на коленях, усердно кланялись м
не в ноги и, плача, говорили:
Ц Дяденька, простите нас. Ей-богу, мы больше никогда не будем.
Ц Чего не будете?
Ц Этого… делать… Таких картин делать…
Ц А зачем делали?
Ц Да мы, дяденька, просто думали: публика глупая, хотели шум сделать, разг
оворы вызвать.
Ц А зачем ты вот, тот, левый, зачем крысу на поднос повесил?
Ц Хотел как чуднее сделать.
Ц Ты так глуп, что у тебя на что-нибудь особенное, интересное даже фантаз
ии не хватило. Ведь ты глуп, братец?
Ц Глуп, дяденька. Известно, откуда у нас ум?!
Ц Отпустите нас, дяденька. Мы к маме пойдем.
Ц Ну ладно. Целуйте мне руку и извиняйтесь.
Ц Зачем же руку целовать?
Ц Раздену и вареньем вымажу! Ну?!
Ц Вася, целуй ты первый… А потом я.
Ц Ну, бог с вами… Ступайте.


VI

Провозвестники будущего искусства встали с колен, отряхнули брюки, выну
ли из петлиц ложки и, сунув их в карман, робко, гуськом вышли в переднюю.
В передней, натягивая пальто, испуганно шептались:
Ц Влетели в историю! А я сначала думал, что он такой же дурак, как и другие.

Ц Нет, с мозгами парень. Я было испугался, когда он на меня кричать стал. В
друг, думаю, подносом по голове хватит!
Ц Слава Богу, дешево отделались.
Ц Это его твоя крыса разозлила. Придумал ты действительно: дохлую крысу
на поднос повесил!
Ц Ну, ничего. Уж хоть ты на меня не кричи. Я крысу выброшу, а на пустое место
стеариновый огарок на носке башмака приклею. Оно и прочнее. Пойдем, Вася, п
ойдем, пока не догнали.
Ушли, объятые страхом…



Русалка

Ц Вы кашляете? Ц учтиво спросил поэта Пеликанова художник Кранц.
Ц Да, Ц вздохнул бледный поэт. Ц И кроме того, у меня насморк.
Ц Где же это вы его схватили?
Ц На реке. Вчера всю ночь на берегу просидел. И нога, кроме того, ломит.
Ц Так, так, Ц кивнул головой третий из компании Ц угрюмый Дерягин.
Ц Рыбу ловили, с ума сошли или просто так?
Ц Просто так. Думал.
Ц Просто так? Думал? О чем же вы думали?
Пеликанов встал и закинул длинные светлые волосы за уши.
Ц О чем я думал? Я думал о них… о прекрасных, загадочных, которые всплываю
т в ночной тиши на поверхность посеребренной луной реки и плещутся там м
ежду купами задумчивой осоки, напевая свои странные, чарующие, хватающие
за душу песенки и расчесывая гребнями длинные волосы, в которых запутал
ись водоросли… Бледные, прекрасные, круглые руки поднимаются из воды и в
безмолвной мольбе протягиваются к луне… Большие печальные глаза сияют
между ветвей, как звезды… Жутко и сладостно увидеть их в эту пору.
Ц Это кто ж такие будут? Ц спросил Дерягин. Ц Русалки, что ли?
Ц Да… Русалки.
Ц И вы их надеетесь увидеть?
Ц О, если бы я надеялся! Я только мечтаю об этом…
Ц Рассчитываете дождаться?
Ц Полжизни я готов просидеть, чтобы…
Дерягин в бешенстве вскочил с кресла.
Ц Будьте вы прокляты, идиоты, с вашими дурацкими бреднями. Встречаюсь я с
вами уже несколько лет, разговаривал с вами, как с порядочным, нормальным
человеком, и вдруг, Ц нате, здравствуйте! Этот человек бродит по ночам по
берегу реки! Зачем, спрашивается? Русалок ищет, изволите ли видеть! Бессты
дник.
Ц Вы не понимаете прекрасного! Ц сказал, свеся голову на грудь и покашл
ивая, Пеликанов.
Ц Да ведь их нет! Понимаете, это чепуха, мечта! Их не существует.
Поэт улыбнулся:
Ц Для вас, может быть, нет. А для меня они существуют.
Ц Кранц! Кранц! Скажи ему, что он бредит, что он с ума сошел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52