Я включила радио и подумала, что это знаменье, когда загремела Мадонна. Отключив «Меркантильную девицу», я открыла отделение для перчаток – на регистрационном удостоверении было мое имя. Оттуда выпал большой желтый конверт, и я подняла его с пола.– Я его туда не клал, – сказал Гленн с новой тревогой.Я поднесла конверт к носу, и лицо у меня вытянулось, когда я узнала чистый запах сосны.– Это от Трента. Гленн выпрямился.– Выйди из машины, – сказал он властно и отчетливо.– Не глупи, – ответила я. – Хотел бы он моей смерти, не посылал бы Квена меня выручать.Шевеля желваками на скулах, Гленн открыл дверь. Моя машина запищала.– Гленн, – заворковала я, открыла конверт и замолчала. – Гм… он не пытается меня убить. Он мне платит.Гленн потянулся посмотреть, я повернула к нему конверт. Он приглушенно выругался.– Как ты думаешь, сколько здесь? – спросил он, пока я засовывала конверт в сумку.– Я думаю, восемнадцать тысяч, – попыталась ответить я небрежно, хотя пальцы дрожали. – Столько он мне предлагал за очистку его доброго имени.Отведя волосы с глаз, я подняла голову – и у меня пресеклось дыхание. В зеркале заднего вида маячил на резервной полосе «серый призрак» Трента. Минуту назад его там не было. По крайней мере, я его не видела. Рядом с ним стояли Трент и Джонатан. Гленн увидел, куда я смотрю, и повернулся туда же.– Ага, – сказал он озабоченно. – Рэйчел, я хочу подойти к,‹»ой вон билетной будке и поговорить с хозяйкой насчет возможности купить блок мест для пикника ФВБ в будущем году. – Он помолчал, закрыл дверь со звонким щелчком. Темные пальцы выделялись на светлой краске. – Ты как тут, ничего?– Ага. – Я отвела глаза от Трента. – Спасибо, Гленн. Если он меня убьет, скажи папе, что автомобиль мне понравился.Он едва заметно улыбнулся и отошел.Шаги его затихли. Я все так же смотрела в зеркало заднего вида. Со стадиона донесся рев болельщиков – игра началась. У Трента шел разговор с Джонатаном на повышенных тонах, потом он оставил своего разъяренного собеседника и медленно направился ко мне. Руки он держал в карманах и выглядел хорошо. Лучше чем хорошо, на самом-то деле: в простых брюках, удобных туфлях, свитере грубой вязки от осенней прохлады. Из-под свитера виднелся воротник шелковой темно-синей рубашки, создавая чудесный контраст загару. Твидовая кепка затеняла зеленые глаза и не давала ветру трепать тонкие волосы.Он медленно встал рядом со мной, все время глядя мне в глаза, ни на секунду не глянув на машину. Пошаркав нотами, он полуобернулся к Джонатану. Тут до меня доперло, что я помогла ему оправдаться. Он за полгода убил как минимум двоих, и один из них Фрэнсис. А я теперь сижу в машине мертвого колдуна.Я ничего не сказала, сжимая руль здоровой рукой, держа сломанную на коленях, и напомнила себе, что Трент меня боится. По радио диктор скороговоркой передавал новости, и я вывела громкость почти в ноль.– Деньги я нашла, – сказала я вместо приветствия.Он прищурился, потом сдвинулся ближе к боковому зеркалу, чтобы скрыть лицо в тени.– Всегда пожалуйста. Я всмотрелась в него:– Что-то я не помню, чтобы я говорила «спасибо».– Все равно для вас – всегда пожалуйста. Я поджала губы. Зараза. Взгляд Трента упал на мою руку:– Долго еще вам выздоравливать? Я удивленно моргнула:– Не очень. Перелом без смещения. – Я тронула амулет на шее. – Были повреждены мышцы, поэтому я еще ею не владею, но сказали, что лечение никакое не нужно. Через шесть недель вернусь к оперативной работе.– Это хорошо, – быстро сказал он, и наступило долгое молчание.Я сидела в машине, думая, что же ему нужно. В нем ощущалась какая-то напряженность, брови были едва-едва заметно приподняты. Он не боялся, не был встревожен. Непонятно, чего он хотел.– Пискари говорил, что наши отцы работали вместе, – сказала я. – Он соврал?Солнце блеснуло на белых волосах Трента, когда он качнул головой. – Он не врал.У меня по спине поползла льдинка. Облизав губы и смахнув с рулевого колеса пылинку, я спросила небрежно:– А что они делали?– Приходите на меня работать, и я скажу. Я вскинула на него глаза:– Ты вор, мошенник, убийца и плохой человек, – спокойно сказала я. – Ты мне не нравишься.Он пожал плечами – движение, от которого он казался совершенно безобидным.– Я не вор, – сказал он. – Но я не против манипуляцией заставить вас на меня работать, когда мне это будет нужно. – Он улыбнулся ровнейшими зубами. – Не то что не против – мне это приятно.У меня краска бросилась в лицо.– Ты так собой доволен, Трент, – сказала я, жалея, что не могу поставить машину на задний ход и переехать ему ногу.Он улыбнулся еще шире.– Чего лыбишься?– Вы только что назвали меня по имени, не по фамилии. Мне это нравится.Я открыла рот – и закрыла.– Созывай по этому поводу банкет и Папу Римского пригласи. Мой отец работал на твоего отца, но сам ты – дерьмо, и единственное, почему я тебе твои деньги не швырнула в морду, так потому что: а) я их заработала, и б) мне надо на что-то жить, пока заживут травмы, полученные, когда я твою задницу спасала от тюрьмы!Его глаза блеснули весельем, и я вышла из себя.– Спасибо, что обелили мое имя.Он подошел потрогать мой автомобиль, но остановился, когда я издала предупреждающий звук, и тогда он это движение превратил в полуоборот – посмотреть, не ушел ли Джонатан. Не ушел. И Гленн тоже за нами наблюдал.– Насчет этого можешь просто забыть, – ответила я. – На охоту за Пискари я вышла, спасая жизнь моей матери, а не твою.– Все равно спасибо. И еще – на случай, если для вас это что-нибудь значится сожалею, что бросил вас на крысиную арену.Я пригнулась к окну, чтобы разглядеть Трента, отвела от лица волосы, заброшенные порывом ветра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143